НеСказка - страница 18

Джей ищет, где выход.

И вдруг – видит. На древе Вяза соседнего участка Ястреб терзает зайца дикого.

Джей взывает с мольбою к хищнику, начинает торги:

– Помоги! Тут щенки невинные, отнеси их в леса, спаси!

Исподлобья ястреб грозно взирает на остров, объятый водою. Тенью, словно мглою с Везувия, вниз пикирует. Когти взрезают крышу. Сквозь крошево – слышно зловещее:

– Спасение тонущих – не наше дело! Сам возопил, так умри!

Хватает жертву за шиворот, пронизывает до кости. Псы бросаются демону в горло, кромсают в труху.

Джей смотрит на руку. Следы от удара поверх тату дерева придают тому облик тотема. Бьют тамтамы. Волна отступает неспешно. С собой забирает трупы. Возвращает всех туда, откуда пришли.

Корни раненые оголяются. Месяц серебряный из-под полы достаёт краплёные, навострённые на Дурака – карты.

– Не сегодня, Рогатый.

Апокриф близится к главе Седьмой.

В ней восходит из Дита Адонис34 к возлюбленной. Джей спит под Яблоней. Во сне является к нему СимБа, отдаёт золотую пыльцу.

Золотому тельцу здесь молятся все. Но Джей смотрит в лес. Оттуда льётся голос далекий, будто любимый:

– Где ты, Единый?

Сорок сроков спустя – тучи рассеиваются. Джей выходит на берег с псами. Достаёт и пишет заново синим пером опаленную рукопись. Зверобоя горсть сыплет в кубок. Опрокидывает, укрощает позывы выть.

Морда небритая мокрым носом тычет в плечо. Это что ещё?

Друзья главы наверх задирают. Проплывает над ними величественно медленно Цапля. А за нею – в Царство то ли кит, то ли Созвездие.

С Визгом довольным волны бросают дельфинов ввысь. Кричат они хором игривым:

– Сам Бог Бенну35 выбрался из сети золотых цепей! Так Живи же и ты, Джей!

Случалось такое во крае Кургане. Пробегает однажды там Одиссей. В лапу раненый. И встречает одну медицинскую сестру.

Пока та втирает ему изумрудную жидкость. Ей он вещает о том, как родился, да пустил его Джей в странствия дальние. Вернуть дабы память из нитей да золотых.

Сестра рот разинула, как завизжит!

– Говорящий кот!

Звук издаёт – подбитой чайки. И от шока на месте… Не скончалась, а

захворала!

Хворь та лютая едкая, проедает кости. Светила от медицины обследуют. Вердикт единый: «Увы, Вас уже не спасти».

Сестра кручинится, но Одиссей говорит:

– Помирать, так с музыкою в пути!

Гиппократа жрица продаёт поместье. Покупает гитару и велосипед. Складывает пожитки и направляется осуществлять мечту последнюю – к морю. О́дин благословляет и возвращается на свою дорогу – к Северу.

Крутит педали болезная. Жар распаляет в груди. Воспаляются в шее узлы. Инфекция. Температура, агония, в общем…

Лежит она в комнате местной уездной больницы. Видит сны. Какая-то дичь! Про Неизвестную Cинюю Gтицу, китов, аномальную зону, медведей, волков, созвездия, зверобой. Месиво. А последним этюдом – Око Рыжее. Караван верблюдов, как мышь, пролезает в ушко игольное. Никто Никогда над ней нависает. Пыльца осыпается, раздается: «Проснись».

Она пробуждается. Температура снижается. Эскулап трёт ей лоб да пожимает плечами. Что за чертовщина?

Сестрица крутит педали. Срезает пути полями да кукурузными. Ест коренья, пьёт самодельные зелья. Из них же. И на привале однажды провожает глазами… Бражника…