– Обрадовались небось, – сказала я блудным детям.
– Офигели! А сейчас, наверное, осмыслили и счастливы.
Мне стало радостно за Темкиных родителей, и еще больнее за абстрактных своих.
Спустя минут десять я вылезла на улицу за хлебом, о котором все на радостях забыли, и столкнулась у палатки с Леркой.
– Привет!
– Привет!
– Ты не ко мне?
– Да нет, я к тётке заходила.
– А сейчас свободна? Пошли ко мне на день рождения?
– У тебя сегодня? Ты вспомнила?!! – Лерка подпрыгнула и засияла.
– Хрен там, – я вздохнула и махнула рукой. – Это Андрей придумал. Я родилась в новой жизни.
– Ой, Находка… Ты у Женьки, да? Я тогда сейчас приду.
– Давай, заходи! Я тебя ждать буду!
Из угощения на полу стоял салат из риса с рыбными консервами, варёная картошка с тушёнкой, маринованные огурчики и вишнёвый компот от Белого, бананы, корейская морковка, вафельный торт (его притащил Андрей), крабовые палочки, огурец и два помидора, порезанных дольками, сыр и море портвейна.
Пришла Лера, пришли детективы в полном составе – их оказалось четверо, ещё Кир и Серега. Белый отозвал меня в кухню и протянул пачку фотографий. Мне сразу стало ясно, что он – фотограф от Бога, и никто никогда меня в этом не разубедит. Если б я была парнем, я бы непременно влюбилась в девушку с фотографий. Но парнем я не была, поэтому просто смотрела восхищённо, и не верилось, что это я.
– Ты офигенный фотограф, – сказала я плоскими словами, потому что не знала других, таких, чтобы передать своё восхищение.
– Да ладно тебе, – он отмахнулся. – Надеюсь, что пригодится.
– А это мне?
– Тебе, конечно. А ты хорошая фотомодель, практически все неплохо получилось.
– Ни фига себе, неплохо! А ты себе не оставляешь?
– Оставил, а как же!
– Послушай, а как тебя зовут-то?
– Андрей.
– Еще один Андрей. А почему Белый? Или это фамилия?
– Нет, моя фамилия Белов, – он улыбнулся. Интересное у него лицо – острые скулы, большой рот и уже появившиеся морщинки – на лбу, на щеках от улыбки и лучики в уголках глаз; черный ёжик волос.
– А ты, кажется, взрослый…
– А ты нет?
– Да, конечно. Но ты постарше остальных будешь.
– Постарше, угадала.
– Эй, ну куда вы ушли? Давайте начнем уж! – заглянул Андрей-первый.
И мы начали.
Пили за моё появление, желали найти себя, потом дарили подарки. Я их складывала на свой матрас. Включили музыку, а, когда все поднабрались, устроили танцы, сдвинув угощение к батарее. Потом пошли гулять, дошли до Оки, выкурили там одну сигарету на двоих с Андреем, полазали по каким-то развалинам, поиграли в паровозик на трамвайном кругу. Вернулись уже в сумерках. Снова пили и ели. Белый бегал с фотоаппаратом. Искали гитару, но безуспешно. Ирка отобрала у меня несколько фоток и сунула к себе в сумочку – «для дела».
– А интересно, если Находку напоить, она вспомнит себя? – спрашивал захмелевший Темка.
– Не придумывай! – строго отвечала медсестра Лера. – От этого память только портится!
– Давайте играть во что-нибудь!
– В «мафию»!
– В «бутылочку»!
– В «ручеек»!
Я пропустила мимо несколько рюмок, чтобы не напиться, упаси Бог. Видимо, помнила, что бывает плохо, если перепить.
Станцевали под «Там, за туманами» с Андреем, потом под Земфиру с Самсоном.
Народ, наконец, собрал посуду и поутих. Ушли гости, пришла Настя. Вечер можно было считать закрытым. Я засела на матрас разбирать подарки. Меня завалили. Женька подарил плеер с кассетой «Крематория», Ирка – некоторое количество белья, в том числе кружевного; Лерка – книгу Мураками, кассету всё той же Земфиры и в довесок информацию, что по анализам я здорова. Белый преподнёс фотоальбом для уже готовых фотографий, Нюрка – бандан и фенечку, Тёмка – носки и тапочки, Самсон – игрушечного зайца и конверт с деньгами, Кир – чашку, Серёга – складной нож в обмен на последние два рубля. Был ещё один комплект белья, колготки, ежедневник, блок сигарет, сказки Андерсена, кассета Вивальди и ручка-зажигалка. Праздник удался. А я, неизвестно кто и откуда, снова уснула мёртвым сном в странной, гостеприимной квартире города Коломны.
