Несмотря на просторную клетку, оборудованную различными игрушками и приспособлениями, Светозар в ней находится крайне редко. Об этом мне сообщила Наташа, предупредив, что нужно смотреть под ноги, когда заходишь в квартиру, и сама хозяйка, Ольга Ильинична, Наташина соседка, которой неожиданно пришлось уехать, а оставить любимого питомца было некому. Точнее, есть кому, но Ольга Ильинична предпочла Наташу семье своего сына.
– Дианка, ну ты даёшь!
– Ой, подумаешь, один раз дала, – фыркаю, и Наташа прыскает от моего замечания.
– Так уж и один?
– Ну ладно не один. Но одному! И что теперь, я должна рвать на голове волосы?
– Да я не про это. То, что дала, молодец. Я про то, что ты ушла.
– Наташ, ты сама посуди, что изменило бы, если я осталась?
– Ну-у… Не знаю. Может, он предложил бы тебе что-нибудь.
– Что, например?
После разбившегося неба в алмазах в золотые горы как-то не верится.
– Не знаю.
– А я знаю. Нам обоим было бы неловко. А так, переспали, разошлись и забыли о существовании друг друга.
– Звучит как-то не очень, – морщится Наташа.
– Потому что это жизнь. Это только в сказах бывает, что на утро принц делает предложение руки и сердца.
– Какая же ты всё-таки неромантичная, Диана.
– Ага. Я больше практичная, – отпиваю глоток кофе. – А «романтики» мне теперь точно на всю жизнь хватит, – вспоминаю, как романтично ухаживал за мной Глебов.
– Так, ладно. С вами хорошо, но на работе за задержку мне премию вряд ли выпишут. – Наташа вскакивает с места. – Светозарик, – обращается к попугаю, – пока. Веди себя хорошо и слушайся Диану.
– Так он тебя и понял.
– Понял. Ещё как понял. Он, в отличие от мужиков, всё понимает. Я даже иногда думаю, что вместо мужа нужно было завести какаду.
– Неплохая идея, – поддерживаю. – Даже если и изменит, не так обидно будет.
Наташа убегает в офис. Обеденный перерыв у неё уже давно закончился. Она и так из-за меня задержалась. А мне нужно провести ревизию личных вещей и решить, в чём завтра я пойду на работу.
Убираю чашки в раковину и сразу споласкиваю. Всё-таки к чужому порядку я отношусь с уважением. А в квартире, несмотря на не самое чистоплотное животное, довольно чисто.
– Ди-а-а-на! – раздаётся так резко и так громко, что чашка высказывает из моих рук.
Не знаю, каким чудом я успеваю поймать тонкий фарфор, но, слава богу, ничего не разбилось.
Медленно поворачиваю голову и смотрю на какаду, до этого ни проронившего ни одного слова. Хотя и Наташа, и хозяйка уверяли, что поболтать птичка любит.
– Светозар, ты меня напугал.
Немного странно обращаться к попугаю, выговаривая ему свою претензию. Но, что есть уж. А промолчать я просто не смогла.
– Свето-з-за-а-ар-р! – снова раздаётся нечеловеческий крик, заставляя меня вздрогнуть.
Хлопаю глазами и смотрю на нарушителя тишины и, кажется, моего спокойствия. Обладатель такого красивого имени, величественно распушив, поднимает свой белый хохолок и умильно заглядывает мне в глаза. Просто красавчик! По-другому не скажешь.
Хозяйка говорила, что он любит обниматься, и ему очень нравится, когда его гладят. Но, если ему что-то не по душе, то может сильно укусить.
– Светозар, – повторяю сама не хуже попугая и осторожно подхожу к птице. – Светозар хороший.
– Свето-з-за-а-ар-р! Свето-з-за-а-ар-р! Пр-р-и-инц! – выдаёт птичка прозвучавшее не раз за сегодня слово.
– Подслушивал? – бросаю с укором.
– Светоз-зар хорош-ший, – застенчиво шепелявит пернатый наглец не очень внятно, но вполне понятно.
