Полковник вернул брови на место.
– Встретиться с Воротниковым.
– ???
Григорий Васильевич немедленно заместил Полковника «по части бровей». Тот усмехнулся.
– Не своим хотением, Григорий Васильевич!
– Иди, ты! – «отчурался» рукой Романов.
– Ей, богу!
– Ну, «колись», не тяни!
– Группа «нейтралов» и «полунейтралов»…
– «И вашим, и нашим»? – понимающе не усмехнулся Романов.
– Да. Так, вот, эти люди то ли уполномочены, то ли уполномочили сами себя… попытаться сблизить позиции.
– ???
Вторично Романов и не пытался оригинальничать по части эмоций. Да это и было бы попыткой с негодными средствами. Он не ожидал такого «финта» от Горбачёва – а в том, что так «финтить» мог только Михаил Сергеевич, Григорий Васильевич нисколько не сомневался.
– Вот и я – того же мнения.
Полковник даже не усмехнулся: они с Романовым научились уже общаться без помощи языка. И телепатия тут была ни при чём: телепатия «отдыхает» там, где в дело вступают профессионалы высокого класса.
– В то, что Горбачёв согласится уступить, я не поверю и с петлёй на шее. Значит, остаётся лишь одно: Михаил Сергеевич затевает обходной маневр… чтобы выйти нам в тыл. Скорее всего, он хочет проверить, насколько крепок он у нас, и насколько твёрдо мы стоим – как на ногах, так и на своём.
– Думаешь, предложит торг?
– Только для зондажа, Григорий Васильевич!
Романов нахмурился. Светлые его глаза потемнели.
– То есть, должность не предложит?
Вот теперь Полковник усмехнулся.
– Отчего же?! Не только предложит – но и даст! Только Вы на ней и дня не продержитесь: «всё учтено могучим ураганом»!
Романов нахмурился ещё больше – и не усидел на месте.
– А – разделение должностей?
Полковник кивнул, не снимая с лица скепсиса.
– Возможно – но того же формата. Поймите, Григорий Васильевич, что для Горбачёва любой договор – бумажка, а «слово джентльмена» – ещё ниже: туалетная бумажка! В этом смысле он – наш «отечественный Гитлер» времён Мюнхена и «пакта Молотов – Риббентроп»!
Романов молча прогулялся за спиной Полковника. Способность аналитически мыслить, покидавшая его лишь в минуты редких вспышек, уже вернулась на место.
– А, что, если и эти, как ты их называешь?..
– «Нейтралы»?
– Да! Что, если эти «нейтралы» – не от Горбачёва? Что, если они ведут свою игру?
Полковник выразительно покривил лицом.
– Не думаю, Григорий Васильевич… Ну, какие это «игроки»?! Что они могут предложить от своего имени?! «Ребята, давайте жить дружно»?!
Теперь уже настала очередь Романова поморщиться.
– «Они», «они»!.. Ты хоть сказал бы, кто это – «они»?
– Они – это Алиев, Воротников, Лигачёв и Чебриков.
Видимо, Романов не определился с отношением к товарищам, так как лицо его осталось без выражения – или с тем, что было до момента ознакомления.
– Ну, Алиев и Воротников…
– Согласен! – бесцеремонно, как это и принято у «своих», перебил его Полковник. – Но Лигачёв и Чебриков – это другое дело!
– Объясни!
– Слушаюсь! – даже не подобрался в кресле Полковник: от него ведь требовалась работа, а не… работа спиной. – Ну, с Алиевым, думаю, всё ясно?
Романов поморщился – и махнул рукой: «продолжай!».
– Воротников…
Полковник на мгновение наморщил лоб.
– Честно говоря: ничего интересного. Пятьдесят семь лет. Авиационный инженер – но не больше пяти лет. С пятьдесят девятого – партийный чиновник. Из наиболее примечательных вех: председатель Куйбышевского облисполкома, первый секретарь Воронежского обкома, первый зам Предсовмина России. Три последних года при Брежневе – послом на Кубе. Я, честно говоря, ещё уточняю, с чего бы это: то ли – по причине Фиделя, то ли – по причине самого себя.
