– Ладно, с этими – ясно! – «приговорил» ладонью Романов.
– А остальные двое?
– ???
– Точнее: «второй остальной»? – спохватился Григорий Васильевич: вспомнил, что «первого остального» уже «помянули».
– Чебриков…
Настолько многозначительным оказалось «многоточие» в голосе «докладчика», что Романов моментально «призвался к порядку».
– Тут даже не скажешь Лениным о Троцком: «С нами – а не наш!»…
Лицо Полковника исполнилось желчи.
– Потому что – не с нами, и не наш! А ведь – фронтовик!.. Если же идти по вехам, то – ничего примечательного. Шестьдесят лет. После фронта – кстати, одного с Брежневым: Четвёртый Украинский – Днепропетровск.
– ??? – моментально вспорхнул бровями Романов.
Полковник усмехнулся.
– Да-да: в некотором роде – земляки с Леонидом Ильичом… После окончания Днепропетровского металлургического института – пару лет инженером на заводе имени Петровского. И уже с пятьдесят первого – одна «сплошная партия»: партком, райком, горком, обком. Всё – там же, в Днепропетровске. Партийная «Джомолунгма» Чебрикова – второй секретарь обкома.
– …
Это у Романова от удивления вытянулось лицо.
– А я думал, что он – профессионал…
– Какой, там, профессионал! – пренебрежительно махнул рукой Полковник. – В КГБ он – лишь с шестьдесят седьмого, да и то – начальником Управления кадров!
– С шестьдесят седьмого? – моментально ухватился Романов. – После назначения Андропова?
– «После не значит вследствие»! – усмехнулся Полковник. – С учётом «днепропетровского следа» у меня – большие сомнения в том, что Чебриков – креатура Андропова. Скорее, уж, можно поверить в то, что это Брежнев приставил к Юрию Владимировичу соглядатая. Ну, так, как он сделал это с Цвигуном, а чуть позже – с Цинёвым. Каждый из этой троицы – «родной человечек»: грех «не порадеть»! Ну, а позже Андропов и Чебриков «сошлись характерами». Иначе вряд ли в январе восемьдесят второго Чебриков стал бы первым замом Андропова, а в декабре того же года – и Председателем КГБ. И в Политбюро Юрий Владимирович пропихнул его не за отсутствующие прошлые заслуги, а в обеспечение будущих – но уже своих.
Романов ушёл глазами «в себя» – и медленно прошёлся за спиной Полковника. Информация не радовала его – зато и не расхолаживала: была объективной. Больше всего Григорий Васильевич не терпел «розовых очков». Это был сугубый практик и сугубый реалист – а ни то, ни другое не предполагает отрыва от действительности и прочих «фантазий на тему».
– Почему же тогда – именно он? Горбачёв попросил?
На этот раз Полковник задумался – и явно не впервые на эту тему.
– Не исключено. Хотя Чебриков по состоянию «на вчерашний день» – до декабря прошлого года – был однозначно человеком Андропова, после того, как всё стало ясно…
– ???
– Хотя бы с Андроповым!
– А-а-а!
– … он прислонился к Горбачёву. К сожалению, в Чебрикове много «не нашего». Помните, как Ленин отзывался о Троцком в очерке Горького: «В нём есть что-то нехорошее, от Лассаля».
Полковник усмехнулся.
– Я не буду утверждать, что нехорошее в Чебрикове – «от Лассаля», но оно есть. Увы, Виктор Михайлович поражён критицизмом по адресу нашей «Святой Троицы»: КПСС, Советской власти и СССР. Понимаете: не критическим взглядом обладает – нормальное явление! – а поражён критицизмом! Общность почвы, на которой произрастают общие взгляды, и роднит его с Горбачёвым.
Полковник с огорчённым видом покачал головой.
