Несравненное право - страница 52

Я торопливо обыскала всех покойников еще раз и собрала то, что мне могло пригодиться и что я могла унести с собой. Белый плащ Аутандиэли, сорванный первым же порывом ветра, похоронным флагом висел на кусте бересклета. Я его взяла, и он пришелся мне впору. Уцелела и фляга странноватого эльфийского напитка, отгоняющего усталость, и куча всякой мелочи типа колец, медальонов и амулетов. Некоторые из них наверняка имели какую-то силу, и я прихватила их с собой. Если мне доведется увидеть Романа – а я доживу до этой встречи хотя бы для того, чтобы рассказать ему правду о том, что произошло сегодня! – я отдам ему весь этот скарб. Пусть сам разбирается с ним в меру своих знаний и понятий, а мне надо идти.

К счастью, я достаточно хорошо знала небо, по крайней мере достаточно, чтобы найти север. Первые люди, к которым я смогу обратиться, будут эландцами. Так решил Астен, и мне оставалось только следовать его решению. Я в последний раз оглянулась на сверкающий холмик и зашагала на северо-восток. Впереди у нас с Преданным была целая зима…

2229 год от В. И. 2-й день месяца Агнца

Арция. Святой град Кантиска

Эланд. Идакона

– Б ывают новости и получше, – отрывисто бросил герцог Аррой присмиревшему Зенеку. – Можешь идти.

Аюдант тихо вышел. Меньше чем за год неотесанный деревенский парнишка превратился в расторопного молодого офицера, что, впрочем, никак не сказалось на его фронтерском выговоре, но Рене было не до подобных мелочей. Он смертельно устал от неопределенности, от необходимости скрывать свое раздражение и все чаще накатывавшее чувство безнадежности. Владыка Эланда сидел у стола, со злостью глядя на послание, подписанное старым приятелем, ныне подвизавшимся в Арции.

Капитан, простите, барон Герар был отвратительным придворным, неплохим моряком и хорошим другом. Он не мог не передать Счастливчику Рене то, что услышал, когда арцийский двор совершал увеселительную прогулку на флагмане императорского флота – за такое кощунство ублюдков следует сушить на рее вверх ногами, а что останется – отдавать ракам!

Да, в Арции военные корабли служили для того, чтобы катать по Льюфере полупьяных нобилей! Конечно, Базилек платил своим морякам, и неплохо платил, но Герар презирал тех, кто его нанял, а вассалом императора он себя никогда не считал. За такого сюзерена камбале и той стыдно будет! То ли дело – друг Рене, в свое время оплативший Гераровы долги и подставивший плечо в схватке с челядью очередного обманутого Гераром мужа. Рене мог рассчитывать на благодарность, и, надо отдать справедливость арцийцу, он с лихвой отплатил за мимолетное эландское великодушие.

Теперь Рене знал точно: «эмико» из Таяны в самом деле является другом и пишет правду. Император Базилек, вернее, его зять, так как сам Базилек давно ничего не решает, не просто не хочет помогать в борьбе с Годоем, но и запретил арцийским нобилям участвовать в объявленном Церковью Святом походе. Мало того, арцийцы, прикрываясь вымышленным походом на Майхуба, пропускали армию Годоя к Гверганде.

Бредовость предлога была очевидна, но она связывала Феликса по рукам и ногам. Пока Таяна не напала на Эланд, Архипастырь обречен вести утомительные переговоры с арцийским двором, если только не решится открыто назвать императора тем, кто он есть. И начать тем самым смуту, что опять-таки на руку Михаю Годою.