А ничего другого и не ожидалось. Король схватился за простой крестьянский труд, впору останавливать. Пенкарий начал осторожно радоваться своему везению. Шутка ли: в семье одни бабы – жена и три дочки-подростки. Семилетний Ёршик не в счет. Что он может, разве гусей пасти. А тут – мужик в полной силе. Но оно, всяко, присмотра требовало. Вот хозяин и ставил его рядом что на пашню, что на другую работу. Где и подсказать. Мужик оказался не сильно сведущ в крестьянском деле. А уж изрезан да исколот! Вся грудь в рубцах. А один так вовсе – будто его напополам рвали. Стало быть – наёмник.
Пенкарий родился тут, тут прожил всю не такую уж короткую жизнь. В столицу приходилось несколько раз наведываться. Он ещё ярмарки помнил, которые бывший Алекс устраивал. Потом уже при нонешнем короле, который тоже уже бывший, ежегодно на зимнюю ярмарку возил зерно, овощи, поздние яблоки – поднялся, зажил. Да только всё хорошее почему-то быстро кончается. Погинул король Гуго, и стало в стране плохо, как даже при прежнем Алексе не бывало. Что ни месяц, на деревню набег.
Лихие люди в первый раз сильно позорили. Но народ тут жил упорный. Сдаваться просто так никто не хотел. Поставили вокруг селища высокий тын, благо лес кругом, – дерева сколь хошь – стали отбиваться.
Так он себе думал, раскорчёвывая ближнюю поляну. Немтырь, который только и мог, что мычать да рычать – тут же. Отъелся немного. Мясо на костях наросло. Вдвоём они поддели длинной дубовой вагой пень, подналегли и тот зашевелился, полез, обрывая корни. Хрясь, пень вырвался из объятий земли. Теперь следовало обрубить торчащие во все стороны отростки, обвязать комель и утащить на край поляны. Туда они уже принесли несколько выворотней. К зиме их перевезут в деревню. Сколько той зимы, а дрова таки нужны – дом обогреть, пищу приготовить. В непогоду лишний раз в лес идти неохота. Пенкарий с лета о зиме думал. То-то у него и дом был справный.
Крик сойки застал их за обвязыванием. Только Пенкарий придумал, как верёвку пропустить, чтобы обрубки особо не мешали – она тут как тут. Скрипучий голос противнющей птицы разнёсся на весь лес. Какая тут верёвка. Шабаш, чужие на подходе! В этот раз сойка кричала особенно долго. Значит, их много.
– Бросай работу, – крикнул он Немтырю.
Тот поднял голову, непонимающе захлопал глазами.
– Бросай, говорю. Набег. Давай, в деревню. Ворота бы успеть затворить. А там, как Великие Силы да помогут.
По дороге они ещё задержались у высоченной сосны, которая тут неизвестно откуда произрастала в полном одиночестве. Сосновые боры начинались много севернее. А эта тут вот родилась и выросла. Среди мохнатых лап на вершине была устроена люлька, в которой с рассвета до заката сидел наблюдатель. Туда отправляли больше мальчишек. Но и девчонок приходилось, которые лазать по деревьям не боялись. Сегодня случилась очередь младшей дочери Пенкария. Это она дудела в специальный манок, изображая сойку. Дождались, пока девчонка спустится по верёвочной лестнице и побежали. А находники оказались уже совсем близко – голоса, выкрики, хруст валежника под ногами. Пенкарий и Немтырь припустили, а девчонка отстала. Надо бы обождать, да только отец рассудил, если задержатся, всем погибель. Бандиты на пятки наступали. Пенкарий и рванул, что есть мочи. Девчонок у него три. Если с этой… так ещё две останется. Рвануть-то рванул, да только Немтырь его обогнал. И не один. Он нёс девчонку на плече, как волки ягнят носят. А бежал легко, будто порожний.
