Приближающиеся, громкие, отдающиеся эхом, шаги. Осталось только закрыть глаза и представить себе ожившую статую Командора. Вот она со скрипом распахивает дверь…
– Заждалась? – Нона деловито отстегивала Агатины «наручники». – Очень интересные показатели… Что тебе снилось?
– Пустыня.
Нона выдернула пробку из ванны. Переспросила невнимательно:
– Что? – она озадаченно смотрела на сыпавшиеся песочные часы. Вскинула руку со своими золотыми часиками. – Ничего не понимаю…
Вытиравшаяся Агата пояснила:
– Тут приходил какой-то старик и перевернул часы снова.
Нона нахмурилась.
– Какой старик?
– Ну какой-какой… старый, в серой мантии. С бородой. Пришел и перевернул, – объясняла Агата, все больше смущаясь под недоверчивым взглядом Ноны.
– Не выдумывай! Ты сама вставала?
– Как? – Агата показала на валявшиеся «кандалы».
– Значит, у тебя получилось повернуть их усилием воли?
– Чешуистая чушь! – не выдержала Агата. – Даже если б и смогла, зачем мне нужно часы переворачивать? Я жду-не дождусь, когда вы меня домой отпустите.
– Ничего не понимаю, – раздраженно бормотала Нона. – Старик какой-то… Он хоть что-то сказал?
– Нет. Перевернул и ушел. Может, у вас какой-нибудь сторож-пенсионер есть? – предположила Агата. Под недоверчивым взглядом Осипенко ей все больше казалось, что чушь-то как раз говорит она сама. Сторож в мантии старинной с бородой седой и длинной… А может, у него стиль такой.
– Куда он ушел?
Агата показала, Нона заглянула за покрытую потрескавшимся кафелем стенку.
– Там же тупик!
Оставалось только пожать плечами. Не приснился же он ей, в конце-то концов! Или приснился? Но кто тогда перевернул часы?
– Хотя… – Нона задумчиво похлопывала ладонью по стене. – Разве что наложение феноменов… остаточное излучение…
Агата навострила уши.
– Радиоактивное?
– До завтра, Агата.
– Но завтра же суббота!
– Наука не приемлет выходных.
Агата не сдвинулась с места.
– А я очень даже приемлю. Завтра выходной. Так что машину можете не присылать, я все равно никуда не поеду. И в воскресенье тоже.
– Ох, иди! – раздраженно отмахнулась Нона.
– До свидания.
Агата шла по широкому длинному коридору и, настороженно оглядываясь, потихоньку ускоряла шаг. Уж лучше бы она подождала Осипенко!
Теперь ей приходится пересекать это заброшенное крыло два раза в день и всегда становится страшно – и не только из-за дурной славы имээфовских коридоров. Сама атмосфера! Голые стены с облупившейся краской; спутанные плети провисшей проводки; редкие мигающие пыльные светильники. Из-за запертых дверей старых лабораторий доносятся какие-то шорохи и даже чье-то бормотание.
А еще по пустым длинным коридорам вольно гуляет гулкое, сложное эхо. Хотя Агата старается ступать бесшумно, эхо все равно повторяет ее шаги, уносится вперед, запускает по пролетам пыльных лестниц, ведущих в темноту вверх и вниз, и коварно выплескивается навстречу – кажется, кто-то вот-вот выйдет из-за угла…
Или кто-то постоянно крадется следом.
Только ступив на знакомую красную дорожку, Агата, наконец, с облегчением вздохнула и замедлила шаг. Побрела, со скукой разглядывала пол, и не сразу заметила, как начал тускнеть свет.
Подняла голову: вместо длинных ртутных плафонов с потолка свисали желтые лампы-«груши» на скрученных длинных шнурах. Заменили за день, что ли? Между прочим, в Институте Магических Феноменов могли бы использовать не банальное электричество, а какой-нибудь иной способ освещения. Волшебный. Звездный свет, например, или светлячков… ага, или лесных гнилушек… ну и убогая же у нее фантазия!
