– Я способный парень, ты же знаешь.
Рауль тяжело вздохнул.
– Знаю. Но, чёрт подери, она же девушка.
То, как он выделил последнее слово, рассмешило меня. Рауль свыкся с тем, что в группе женатый барабанщик и вокалист, везде таскающий с собой жену и ребёнка, хотя по началу со скепсисом отнёсся к идее, что фанатки будут видеть всё это на гастролях и расстроятся. Под «расстроятся», я имею в виду, что они перестанут скачивать нашу музыку на известных платформах, перестанут скупать билеты и футболки с нашими физиономиями, чем поспособствуют нашему забвению. Все же знают, что поклонницы обожают фантазировать на тему своих кумиров, делая им кассу на каждом шоу даже в самом захолустье посреди грёбаного нигде. Образ неженатого, опасного, дерзкого рокера прочно прописался на подкорке у каждой девушки от восемнадцати до ста лет и по сей день будоражил неокрепшие умы. Но мы сделали невозможное. Мы – это я с Мэттом и Рикки, если что. Взяли на себя всех группи1 страны. Короче, наш имидж от женатиков в составе группы не пострадал, и мы собирали стадионы и сорванные трусики после концертов.
– Да, и очень симпатичная, – ухмыльнулся я.
– Со своим чемоданом даже, – громко вякнул Мэтт, давясь от смеха, за что снова получил по рёбрам от меня.
– Причём тут чемодан? – удивился Рауль.
– Не бери в голову. Так можно или нет?
Рауль помолчал несколько мучительно долгих мгновений, а затем выдохнул:
– Можно, но без фокусов.
– Фокусы – моя специализация, если ты забыл.
– Ты понял, что я имею в виду. С такими темпами, через пару лет на сцену будет не группа «Stone» выходить, а Стоун и Стоунята.
Я заржал, а пластинку любимой группы зажал подмышкой.
– Знаешь, что главное в фокусах?
– Что?
– Эффект неожиданности и ловкость рук.
– И причём тут это?
– Мои руки ещё не научились стрелять головастиками, но даже если бы умели, с реакцией у меня всё на высшем уровне.
Мэтт захрюкал, слушая мои ответы, а Рауль взвыл:
– О, да идите вы! Достали меня, ей-богу. Хорошо, что мы выступаем на музыкальном поприще, а то ваши с Мэттом концерты по заявкам людей с плохим чувством юмора провалились бы.
– Вот не соглашусь, но и спорить не буду, – улыбнулся я, почувствовав прилив сил. – Мне пора. Завтра зайдёшь на репетицию?
– Зайду. Принесу успокоительные для нашего истеричного Терминатора и книгу с шутками за двести для вас с Мэттом.
– Жду не дождусь. Чмоки-чмоки.
– Фу ты, чёрт подери, – пробубнил Рауль и отключился.
– Достал его? – тут же поинтересовался Мэтт.
– А то.
Он отбил мне пять и довольно кивнул.
– Ибо не хрен. Он нас так гоняет, что мы просто обязаны отплатить ему хоть чем-то.
Я достал пластинку и помахал ею перед лицом друга.
– А это откуда тут взялось?
– Откуда и всё остальное, – пожал плечами Мэтт, строя из себя дурачка.
– А почему она здесь, а не в моей коллекции?
– Заплати двадцать пять баксов и будет твоей.
– Вот ведь коммерсант хренов. – Я покачал головой, доставая кошелёк из заднего кармана джинсов.
Мэтт приосанился.
– Между прочим, да будет тебе известно, на пластинке ещё краска не успела высохнуть от их автографов. Поэтому не двадцать пять, а сорок… – Я поднял на него глаза. – … пять. Да, сорок пять баксов.
– Да ты жулик!
– Я предприниматель. – На губах Мэтта замаячила плутовская усмешка.
– Наживаешься на собственном друге.
– Это бизнес, ничего личного.
– Придурок. – Я ткнул ему в грудь смятые купюры.
– Можно подумать, что от тебя убудет от этой суммы, – хмыкнул Мэтт, пряча бабки в кассу.
