Нет. Эссе. Рассказы. Повести - страница 12

***

Змеи. Вокруг змеи. Я их из говна достал, а они теперь меня туда сбросить хотят. Кому я здесь могу доверять? Да никому! Каждый из них улыбается мне в лицо и плетёт интриги за спиной. Выгнать бы их всех и поднять снизу новых, молодых, которые будут лизать мне ноги, пока тоже не зажрутся и не зазнаются. Так я правил десятилетиями, перетряхивая и держа в постоянном страхе. Но сейчас и так всё висит на слишком тонких нитях – порви одну и могут оборваться все. Ещё и эти партизаны. Неуловимые мстители, мать их!

В последнее время стал дёргаться глаз. Смотрю в зеркало – мешки под глазами. Плохо сплю. Проклятая старость. И со всех сторон вороньё слетелось и ждёт, когда я умру. Каждый из них мечтает занять моё место. Представляю, какая грызня начнётся за «трон». Уродцы. Они могут только исподтишка ударить, но никто не выйдет лицом к лицу, никто не ударит, находясь в невыгодном положении. Я рисковал и потому выиграл, а что могут эти мямли?!

***

Положение в стране менялось непривычно быстро. Непривычно, ведь годами главным лозунгом, вдолбленным в головы серой запуганной массы, была «стабильность». В этом слове заключалась вся идеология государства, с такими ключевыми пунктами, как отсутствие войны. О, как любил электорат приговаривать «только б не было войны». И под это чавканье его загоняли в стойло и всё больше топили в говне.

Рухнуло всё, когда те, отказавшиеся чавкать в стойле, бросили вызов и решили урвать свой кусок. Они откусывали всё больше. Деньги делались на всём и в том числе за пределами страны, в соседней империи, что делало уничтожение партизан ещё более сложной задачей. Деньги они тратили с толком, покупая цепных псов власти и уничтожая важные для системы технические объекты. Они не создавали показных терактов против мирного населения, хотя пару таковых, были устроены властями, чтобы потом повесить на неуловимых врагов. Они били по деньгам, уничтожая электростанции и трубопроводы. Миллионы долларов, тратимых на восстановление, сделали бюджет совсем дырявым, а страх перед властью стал исчезать. Все видели, что появляется новая власть, которая в состоянии бросить вызов существующей.

Даже пропаганда стала захлёбываться и затыкаться. Вождь стал меньше мелькать на ТВ, а каждое его появление обсуждалось совсем с другими интонациями. Если раньше это был страх, смешанный с раболепием, то сейчас обсуждались подробности усталого и резко постаревшего лица. По факту, в стране, так хваставшейся своей стабильностью, шла гражданская война. И война эта била не только по финансовому благополучию государства, она била по его престижу на всех уровнях. Малолетки уже не стремились стать ментами или спецназовцами, хотя раньше это была самая прибыльная и безмозглая работа. Но с тех пор как количество ментовских трупов исчисляется тысячами, ажиотаж вокруг тёплых кабинетов пропал. Разбегаются все гордые носители погон и никто уже не рвётся защищать эту власть.

Почувствовав ветер перемен, стали вылезать политические тусовщики всех цветов. Да только не все из них понимали, кто управляет этим ветром. Кричать внутри тусовок они могли, а вот радикалов, попытавшихся влезть в нишу «партизан», последние быстро выкинули назад в кухни и интернет, оставив им роль издателей грозных прокламаций.

***

Последние пропагандистские фильмы про партизан, связанных с оранжевой чумой, госдепом США и исламским терроризмом одновременно, уже никто не смотрел. Всем было всё равно с кем они там связаны, интересовало только одно – что будет после их прихода к власти. А в том, что они к ней придут, уже практически никто не сомневался. Особенно после того, как в соседней империи в ответ на попытки имперских властей найти и уничтожить баламутов колонии, были убиты два высокопоставленных чиновника, один из которых был главой крупнейшей государственной корпорации и по совместительству занимался продажей оружия в страны третьего мира, в том числе и в обход международных договоров. Это был показательный акт, после которого все, кто пытался вырваться из оков империи, рванули изо всех сил и одновременно. И империя закачалась. Ей было уже не до соседки-колонии.