Олег рассмеялся. С Головлевым скучать не придется. Да только вот личина эта – влез в шкуру, пропади она пропадом, хоронись теперь… Извинился:
– Не обращай внимания, я всегда такой.
– Может и так.
– Какое училище заканчивал?
«Ну, начинается…» – Политех. Остался…
– Вот как! Я в Москве инженеров сельского хозяйства закончил. Тоже остался. Родом откуда?
– Самарский.
– Городской или сельский?
– Сельский.
– Ты извини, что с расспросами пристал, я сам из деревни, с городскими тяжеловато. Форс давят.
– Да ладно тебе, я все понимаю.
– Ну, тогда Николай, поднимай!.. Во-первых, за знакомство, а самое главное, но это потом, за наше босоногое детство… Ух! – Головлев крякнул, втянул воздух. – Слабовато…
Олег часто задышал, хватая ртом воздух, – с ума сошел – чистоган.
– Какой там чистоган, градусов на шестьдесят, не больше. Вообще, предпочитаю чистый, полезней.
Олег откашлялся, схватил дольку арбуза, – Нашел лекарство!
– Убедишься! Давай еще по одной.
– Может, прогуляемся? – запросил пощады Олег.
– Отличная мысль, капитан. У меня тут официанточки знакомые есть. Очередные клиенты вчера отбыли, так я успел подсуетиться: выпивка наша – закуска ваша.
«Юморист ты, однако», – застегивая рубашку сердито подумал Олег. При всей бесшабашной поверхностной веселости, чувствовался в майоре основательный ум. Вопросы задавал не абы как. – «Прощупывает, гад. Может особист? Да нет. Прямо сразу налететь на стукача – такого не может быть».
По дороге к общежитию Головлев рассказал немного о себе. Олег слушал внимательно: «Боевой мужик. Понятно все. Болеет за ребят. Хочет знать, что за фрукт пожаловал». Рассказал, как в БРДМ висел над пропастью, на тросах, прицепленных к танкам. Машину жалко было, сам залез, чтобы движком помочь. Троса уже лопаться стали: еще чуть – чуть…, и подумать страшно: ущелье, вниз метров триста лететь. Головлев напрягся: «Успел цапнуть гуськами грунт, выскочил – и трос лопнул».
К девчатам они опоздали: гулянка шла – дым коромыслом. Женщины обрадовались прибавлению компании, кавалеры забеспокоились. Жгучий брюнет, десантник – капитан с лихорадочным, голодным блеском в глазах, даже побледнел:
– Эй, мужики, вы куда прете? Занято тут! Мы так не договаривались! – попытался выдавить офицеров в тесный коридорчик.
– Да всем хватит! – смеялись официантки.
– Мне мало! – горячился брюнет. – Мне всех мало… мне о-о-чень много надо: полгода впроголодь. Мужики, войдите в положение! – шипел он на ухо Сарину, хватая его за плечи горячими потными руками.
– Пойдем! – досадливо кивнул Олегу Головлев. – О чем говорить: оттуда ребята, им – вне очереди: живы, здоровы, все на месте. Пусть гуляют!
Майор насуплено топтался в коридоре, прислушиваясь к голосам за дверью.
– Не везет нам, Максимов, фатально не везет, особенно мне.
Спросить, почему фатально не везет зампотеху, Сарин не успел. Громко хлопнула входная дверь, раздался дробный звук женских шагов. Олег оглянулся: высокая, статная, молодая женщина – черная юбка, милая сердцу кремовая рубашка, погоны подполковника медицинской службы. Остановилась, взглянула насмешливо-ехидно на них. Огромные глаза, угольно-черные с синевой зрачки, ресницы-опахала. «Как наклеены» – подумал Сарин.
– Ну, что, молодые люди, загрустили?
– Здравствуйте, Марина Ивановна!
Женщина иронично кивнула Головлеву:
– Здравствуй, Володя! Не забываешь нас, кавалер…
Майор смущенно заалел щеками:
