– Здравствуйте, вы – Максимов?
Олег поднялся навстречу, поздоровался, – Да, я.
– Ну и хорошо, – облегченно вздохнул тот. – Вы какое-то оборудование бегаете ищете, я – вас, – похлопал себя по животу, – мешает, особенно не разбегаешься. Завидую: спортсмен – сразу видно. Можно бегать.
Сарин молчал.
– Зайдем к дежурному, там все на месте, все приготовлено.
Увидев четыре объемистых тюка, Олег присвистнул, пнул ногой: тюк даже не вздрогнул.
– Осторожно, – закричал представитель, – плакаты, брошюры. Политиздат, все высшего качества.
С тонну будет, прикинул вес Олег, хоть вроде и бумага.
– Давайте документы, – Сарин расписался в сопроводительной. Спросил у оперативного, – когда отправишь?
Тот зло буркнул, – Вообще бы не отправлять эту макулатуру. Солдатам вкусного побеспокоились бы или обмундировки путной по горам лазить.
Уже с порога мужик стремительно развернулся, подскочил к майору: – Что вы сказали? – выпучился, нервно подергивая толстыми губами, – я вас спрашиваю, что вы сказали, товарищ майор? Я представитель центрального отдела пропаганды вооруженных сил. Вы ответите за эти слова!
Майор вроде как испугался, побледнел. Но с последними словами председателя на его лицо наползла багровая краснота, глаза бешено округлились, он неожиданно громовым голосом заорал, – Я два года твоими брошюрами зад подтирал, и еще столько же могу, заодно и тебя для этого дела пристрою. А ну пошел отсюда, тля вонючая!
Мужик, схватив упавшую шляпу, вылетел за дверь. Оперативный, неожиданно спокойно закончил, – Иди, отдохни. Завтра после обеда отправлю, – кивнул насмешливо, – герой. У меня за неделю с десяток таких…, из отделов… Шляпу потерял, ничего, денька два-три пожарю – шелковый станет. Представитель!.. Политпи… ат!..
Попрощавшись с майором, Сарин с замиранием сердца направился к общежитию. За три прошедших месяца ничего, кажется, не изменилось в знойном ландшафте. Единственно, посерели клумбы, сгорели от жары цветы: стебли скукожились в серые, ломкие паутинки-хворостинки. Середина сентября, солнце непрерывным бликом сварки слепит глаза. Хорошо – очки – светофильтры. Печет немилосердно, сушь. И еще заметил Сарин – спокойно по гарнизону: не слыхать рева дизельных двигателей, народ и техника сварились от жары – попрятались, кто куда. Зашел в полумрак коридора – тихо, только в конце пенала негромкая музыка. Осторожно подошел, остановился у двери. Может, кто есть: У нее вроде в комнате музыка. Повернулся спиной, замешкался. Дверь распахнулась.
– Ну что же ты, Максимов? Я жду тебя!..
Эта ночь принадлежала Марине: она так хотела. «Я так мечтала об этом, Олежка. Не будет борьбы, мой милый! Сдаюсь! Делай, что хочешь со мной! Как тяжело вот так, извини. Муж два раза в неделю прилетает. Но я не его жду, тебя! Ничего не могу предпринять. И так, и так – все плохо получается. Дядя Федя ругается: «Не девочка, возьми себя в руки».
– Какой такой дядя?
– Начальник политотдела, полковник Новиков.
– … вы… знакомы?..
– Не удивляйся, они с мужем ровесники и друзья детства. Помогают друг – другу.
– Странная помощь со стороны дяди Феди, – насмешливо скосил глаза на Марину Олег.
– Ничего ты не понимаешь, Олежек. Они старше меня на двадцать лет. Новиков влюблен в мою маму до сих пор. Притащил к маме в семью этого Ларина. Все очень просто. В нашей среде так принято: выходить замуж за обеспеченных старых генералов, – зябко передернулась, – и содержать красивого, молодого любовника – нищего офицера.
