- Я, - улыбается голливудской улыбкой тот.
- А я уволена! – сообщаю новость дня.
- Ты знаешь, это не совсем очевидно, - странно отзывается Макс, и я делаю вывод, что он также пьян, как и все.
Официант приносит заказ: на столе появляются салаты, горячее, напитки и алкоголь.
Вообще-то я уже уволена. Но помню наставления крестной. Ой, феи… Лины!
Короче…
Качаю головой, глядя, как Глеб тянется к кувшину с виски. Кто вообще подаёт виски в кувшине?! Перевожу взгляд на Макса. Неужели он не знает, что Глебу пить нельзя?..
Похоже не знает. Так смотрит на меня, словно ожидает какого-то шоу. Хочу его разочаровать – шоу не будет. Зато будет акция по спасению уже не своего начальника. Иду к диванчику, проскальзываю между столом и светловолосым Максом, плюхаюсь на место рядом с Глебом и отодвигаю кувшин от него.
- Вам нельзя, - сообщаю скорбно.
Позади слышатся странные звуки, словно кто-то чем-то давится. Нет времени проверять, я не медсестра, в конце концов. Я – гуманитарий. О чём и сообщаю бывшему шефу.
- И? – он смотрит на меня таким взглядом, что я чувствую очень чутко – убьет.
Только не понятно за что: за то, что гуманитарий или за то, что пить не даю.
- Меня нужно слушаться. Я же социальный работник, - сообщаю шефу, глядя в злющие зелёные глаза.
- Она прелесть! Глеб, оставляй! – давится за моей спиной Макс.
Я сжаливаюсь, поворачиваюсь к нему и пододвигаю к краю стола графин с вишнёвым соком. Разворачиваюсь обратно к шефу.
- Вам нельзя пить, - повторяю, зачарованно глядя на красивое лицо самого злобного монстра.
- Мне кажется, я готов убить Лину, - Глеб смотрит на Макса совершенно серьёзно, игнорируя меня.
Ему вообще не смешно.
- Не получится, сам знаешь, - отмахивается блондин, не скрывая веселья в голосе, - Пойду-ка найду её, пока опять кого не подцепила. Развлекайтесь без меня.
Да какое уж тут развлечение? Смотрю на Глеба Самойловича и отмечаю про себя его невероятную сексуальность… а может, не очень про себя… в любом случае, поганый характер портит дело, о чём и сообщаю ему.
- И почему же это у меня поганый характер? – сжав губы в тонкую линию, медленно спрашивает Глеб.
- Вы же просто злой, - сообщаю ему очевидное.
Да я просто капитан всего очевидного в этот славный вечер!
Ночь…
Что за время сейчас?..
- И почему это я злой? Потому что захотел, чтобы моя будущая помощница стажировалась у лучшей в своём деле? – он поднял абсолютно трезвую бровь на холодном лице. Или абсолютно холодную бровь на резвом лице?.. Что-то в этом предложении явно меня смущает… - Или потому, что пригрозил тебе уничтожением твоей трудовой за вопиющее нарушение всех норм и порядков в своей собственной компании?
- Ну, компания-то не ваша, - вновь сообщаю очевидное, глядя на него с таким многозначиииительным выражением на лице, - Она вашему папе принадлежит.
- Да что ты? – Глеб как-то нехорошо улыбается.
И тянется к кувшину.
Не дам!
Кувшин вместе со мной взмывает в воздух, и собирается лететь на встречу свободе, но моё тело вдруг резко возвращается на место, обхваченное двумя горячими ладонями.
- Я вот одного понять не могу, как ты могла сдерживать свой фонтан весь этот месяц? – прошипел Глеб мне на ухо, а я вдруг осознала, что неровности под моей попой, это не диван.
Это мужские колени.
- Так я ж занята была. Готовилась быть вашей помощницей, помните? – поворачиваюсь к брюнету, держа кувшин на вытянутой руке.
