Я оглядел зал, примечая котелок над кострищем и лежащие рядом сковородки с человеческими костями в пентаграмме, а у дальней стены неёстественный для этого места алтарь. Снова взглянул в сторону Ули, что опять легла, но уже накрыв голову плащом, я перевёл свой взор на меч. Пока ещё не время вызывать Шат’то. Вытер лезвие о гнилостную и разбухшую тушу, но не став его пока что убирать, заглянул в пустой инвентарь Гамока, чтоб он жил вечно, и направился к алтарю. Метровый ониксовый кубический блок, испещрённый письменами и измазанный засохшей кровью, выделялся чернотой во тьме помещения. Но так как я видел в темноте, словно в сумерках, для моего зрения он был просто чёрным. Подойдя к нему, я попытался идентифицировать его.
Перст Джукуба, Ларец Ужаса, псевдо-алтарь (ловушка для глупых, капкан для тупых), Божественный артефакт, материал: камень-вечности Изарид (кости древних богов), кровь Джукуба.
Я ещё раз оглядел свой меч и призвал Леди Шат’то. Меч рванул из руки, разлетаясь черным дымом, что вихрем вскружил, формируя изящную фигуру умопомрачительной Женщины. Но Леди Шат’то вскинула руку, пылко заговорив, срываясь на командные вскрики: “Стой, Демон! Или кто ты там! Прошу! В этот раз без снасильничества! Нам надо поговорит!.. Во-первых. Я, Леди! И со мной нельзя так обращаться! Я достойна лучшего отношения! И я должна, и буду сама решать! Что мне делать. Я, между прочим, Королева! Королева Затмения! Древнейший Дьявол… Кхм. Я тысячелетиями правила всеми родами вампиров, ещё до того, как появился Король-Лич! Будь он проклят! И… поэтому, ты не имеешь никакого права поступать со мной подобным образом! Даже если мне это очень… Кхм. А во-вторых…”.
Она путалась в сумбуре собственных мыслей, осекаясь и перескакивая с темы на тему, что подтверждало мои мысли о том, что она сама неоднозначно относится к нашему пылкому сексу в прошлый раз. Ведь ей понравилось. А признать она этого от чего-то не может. Но она сама замолчала, окончательно сбившись с мыслей, когда её взгляд во время её пылкой речи, окидывая обстановку вокруг, наткнулся на алтарь. И подержав долгую паузу и рассматривая камень, она неожиданно подалась ко мне, положив ладони на мою грудь. И желая что-то спросить, она вдруг удивлённо перевела свой взгляд с моих глаз на свои ладони, а затем и на мою грудь, растеряно спрашивая: “Где ты это достал?.. Это же… Лэшн? Киза… Он что? Жив? Мой маленький задира? Скажи?! Немедленно скажи!”. Она затрясла меня за плечи, вернее, попыталась: “Он жив?! Киза жив?!”.
Я вздохнул, убирая её руки со своих плеч, и, взяв её ладони в свои, успокаивающе заговорил: “Успокойся, пожалуйста. Всё хорошо. Насколько мне известно род Лэшн всё ещё существует, но кто во главе, я не знаю. Но обещаю, я обязательно узнаю, кто сейчас во главе, и где Киза. Договорились?”.
Её хищный взгляд не моргающих золотых глаз, что светились в темноте, пытливо изучал моё лицо, безостановочно бегая от одной части лица к другой и периодически задерживался на моих губах. Она сдунула непослушную прядь и внезапно развела свои руки в стороны, разведя и мне, что сжимали её ладони, и со смешком, пригнулась ко мне. Наши глаза оказались на одном уровне, а кончики носов соприкоснулись. Я моргнул, трансформировав глаза в драконьи, отчего я заметил, как кончики её рта разъехались до самых ушей. Она глубоко вдохнула носом воздух и гортанно сказала: “Да ты не удовлетворён! Небось с ума сходишь? Я чувствую запах твоего семени, что норовит вот-вот выплеснуться из твоего чресла… Да ты просто переполнен им…”.
