Снегопад продолжался всю ночь, так что наутро Эдинбург проснулся в сверкающем на бледном солнце серебристо-белом облачении. Катриона встала с кровати, справила малую нужду в ночную вазу и снова забралась под теплое одеяло. Спустя несколько минут в спальне появилась Салли, чтобы растопить огонь в камине. На подносе, который она принесла, стояло горячее молоко со взбитыми яйцами и пряностями и тарелка с только что испеченными лепешками, политыми растопленным маслом и клубничным джемом.
– Да благословит тебя Господь, – поблагодарила Катриона, подаваясь вперед всем телом, пока Салли взбивала ей подушки. – У меня сегодня волчий аппетит. А что, бекона нет?
– Возможно, остался, миледи, – улыбнулась Салли. – Начните пока с этого, а я спрошу у миссис Керр.
Катриона выпила молоко и с аппетитом принялась за лепешки.
– Ты выглядишь как десятилетняя девчонка, а не как женщина накануне родов, – засмеялся Патрик, входя в комнату. – У тебя все лицо в джеме. Вот, кстати, и бекон, мадам.
Он грациозно поставил перед ней целую тарелку.
– Благодарю вас, милорд, – поблагодарила Катриона и, подцепив вилкой самый большой кусок, принялась с наслаждением жевать.
– Могу я присоединиться к тебе, Кэт?
– Если здесь хватит на двоих.
– Не беспокойся, Салли принесет и мне!
Катриона дождалась, когда служанка вернется, расставит тарелки с едой и выйдет из комнаты, и лишь потом продолжила разговор:
– Ты, как всегда, уверен в себе, да, Патрик?
– Черт возьми, Кэт! Ты и дальше намерена говорить со мной в таком тоне? Так и будешь ехидничать?
– До тех пор пока не получу то, что принадлежит мне по праву, ничего вообще не будет!
Она с аппетитом принялась за очередную лепешку, и растопленное масло потекло у нее по подбородку.
– Ты хочешь доказательств, что я не обманываю тебя?
Он едва сдерживал изумление, которое охватило его.
– Ну да, – подтвердила она спокойно. – Если угодно, можно заключить пари, но я уверена, что выиграю?
– Каковы же будут ставки, мадам?
– А-Куил против дома в Эдинбурге, но мне будет позволено самой его выбрать.
– Если выиграешь, милая.
– Непременно, – заявила Катриона, подбирая последний кусочек бекона.
Патрик расхохотался, наслаждаясь ее ничем не обоснованной самоуверенностью. Эту черту характера он раньше не знал, и она ему нравилась.
– Если мне удастся найти приличный экипаж, ты согласишься отправиться со мной на прогулку?
– Конечно. Уже несколько недель я не была на воздухе. Только вот с моими габаритами это не будет трудновато?
У Бенджамина Кира отыскались сани, привезенные из Норвегии: красного цвета, расписанные черно-золотыми узорами, – и пара вороных. Граф усадил Катриону поудобнее, укрыл несколькими меховыми накидками и, взяв в руки вожжи, повез на прогулку по городу.
Красота Катрионы Хей не осталась незамеченной. То и дело Патрик ловил восхищенные взгляды, которые кто-нибудь из прохожих бросал в ее сторону. Его это страшно злило, и он посылал в ответ такие молнии, что любители прекрасного пола спешили свернуть с дороги.
Катриона была закутана в коричневый бархатный плащ, капюшон которого, отделанный соболиным мехом, выгодно оттенял нежную кожу ее личика в форме сердечка. Несколько прядок цвета темного меда выбились из-под капюшона и восхитительно контрастировали с темным мехом. Глядя на нее, Патрик готов был согласиться на что угодно, даже на это нелепое имя для сына. Он любил эту своевольную лисицу и знал, что если позволит ей снова ускользнуть, то уже никогда не получит обратно.
