– Выключай камеру, Мел.
Мелисса собиралась воспротивиться, но потом посмотрела на страшную рану и поняла, что Джуд была права. Без разрешения пострадавшего демонстрировать такое было нельзя.
– Да, хорошо.
2 июля, 6.29 утра
– Хочешь посмотреть отснятый материал? – спросила у Джуд Мелисса, храбрясь и стараясь не показывать усталость. Она думала, что уже больше ничто не сможет потрясти ее до глубины души. Она снимала детей, голодающих в африканских странах, где царила такая нищета, что даже было трудно поверить, что такое может быть в современном мире. Мел доводилось видеть последние моменты жизни молодых мужчин и женщин, умиравших от СПИДа в развитых странах. Она наблюдала весь диапазон человеческих эмоций – от горя и ужаса до радостных и наполненных счастьем моментов. Благодаря тому, что все эти события она воспринимала через объектив камеры, ей удавалось сохранять душевное равновесие. Но этой ночью ее психика едва выдержала.
– Давай потом, – тусклым голосом отказалась Джуд. – Она посмотрела на круглые больничные часы, с удивлением обнаружив, что прошло уже четыре часа. Они пролетели как в тумане, заполненные шумом, движением и кровью. Джуд обвела взглядом замусоренный пол. Повсюду были видны следы развернувшейся в приемном покое битвы за человеческую жизнь: куски марли, пропитанные кровью и прочими жидкостями, грязные хирургические перчатки, пластиковые обертки из-под стерильных трубок и внутривенных катетеров, клок джинсов.
– Господи! – вырвалось у Джуд.
– Мы же не сможем показать большую часть из того, что отсняли? – уточнила Мелисса. – В горле у нее пересохло так, что слова давались с трудом. Не глядя на Джуд, она методично складывала оборудование, чтобы привычные действия помогли ей восстановить ощущение порядка и душевного равновесия.
Джуд развернулась на вращающемся кресле к столу и уставилась на шахматную доску. Каким-то чудом шахматы остались стоять так, как их оставили перед тем, как начался этот ураган едва сдерживаемого хаоса. С отсутствующим видом Джуд сделала шесть ходов черными, поставив белым мат. Отличная партия.
– Мы не можем показывать этого парня, – наконец произнесла она. – Ей не нужно было пересматривать запись, Джуд и так знала, что она хочет использовать из отснятого материала. – Нас ни за что не пустят с этим в эфир. К тому же я не хочу удовлетворять чье-то нездоровое любопытство, а мы наснимали кучу таких моментов. Впрочем, у нас есть отличные кадры с Деб и Синклер.
Мел что-то пробурчала в ответ, соглашаясь. Она пребывала в полуобморочном состоянии, каждое ее движение выдавало усталость. Джуд поняла, что Мел выжата как лимон, и отправила ее домой.
Наконец, Джуд осталась одна, кажется, впервые за много часов. Она прижала пальцы к ноющим вискам. Сердце до сих пор еще не успокоилось после случившегося, но нервы были взбудоражены, а кожа разгорячена не только поэтому. Джуд обжигали образы Сакстон Синклер. Все то, что она делала. То, какой она была.
Джуд так хотелось подумать о чем-нибудь другом, все равно о чем, но она видела перед собой лишь горящие синие глаза Сакс, чей пристальный и сосредоточенный взгляд был словно маяк в пучине хаоса, и ее руки, такие быстрые, надежные и ласковые…
2 июля, 9.54 утра
Сакс вошла в приемный покой травматологии и неожиданно наткнулась на Джуд Касл.
– Что вы здесь делаете до сих пор? – спросила Сакс. – Я видела, как пару часов назад ушел ваш оператор, я как раз начала обход.
