Губернатор оторвался от бумаги удостовериться, что чиновник выслушал его с должным вниманием.
– Вы догадываетесь, что сие означает, господин надворный советник?
Салтыков отмахнулся платком от взявшейся из ниоткуда мухи.
– Наследнику нужно принять бразды правления?
– Это означает, что нам, в ближайшие пару месяцев, предстоит работать не покладая рук с утроенным, нет – удесятеренным усердием. Я понятно выражаюсь?
– Понятно, Ваше превосходительство. Затребовать из архива тома по делу раскольников?
Семенов снял очки, намереваясь положить их на стол, на лист бумаги с круглым отпечатком то ли от чашки, то ли рюмочки. Его самого знобило, а пальцы, сжимавшие дужки очков, потрясывало. Любопытная муха, тем временем, обследовала хоботком сей грязный кружок, останавливаясь ежесекундно и деловито потирая лапками. Семенов, выжидая когда та улетит, отвечал рассеяно:
– Всенепременно и обязательно…
– С которого из них начать? Вернее, продолжить.
– С кого-нибудь, …на свое усмотрение. Пора с ними завязывать.
За окном ярко светило солнце, где-то на деревьях стрекотали воробушки. Весна вступала в свои права неудержимо и весьма уверенно.
Эх, знали бы вы, Николай Николаевич, как вы мне надоели. И жизнь эта, дурацкая, надоела. Лучше бы умереть, – думал про себя Салтыков, – А лучше закрыться на квартире, и продолжать пить на пару с Григорием, ведь надежды на всемилостивейшее прощение умерли вместе с Государем Императором.
Губернатор Семенов сидел в кресле и разглядывал обнаглевшее насекомое. Наконец, собравшись с мыслями, вымолвил:
– Чего молчите, надворный советник?
– Один момент, – устало выдохнул Салтыков, – Помните, как мои блестящие изыскания прервали в самом разгаре? Я только начал нащупывать ниточки, Ваше превосходительство, как тот же господин министр потребовал завернуть расследование.
– Вы хотите сказать, что до сих пор ничего толком не выяснили? – Николай Николаевич щелкнул дрожащим пальцем по двукрылому, пытаясь прогнать его.
– Вы читали мои рапорты. Следы ведут в южные губернии. К Войску Донскому, например.
Семенов покачал головой.
– Вам туда нельзя, даже не думайте. Каждая ваша поездочка мне новых морщин стоит. Так и жди неприятностей.
– Могу и не ездить, Ваше превосходительство.
– Экий вы скорый. Такую кашу заварили, что теперь не отвертишься.
– Не я, а Фон-Дрейер…
– Не спорьте со мною! – губернатор стукнул ладонью совсем рядом с Musca domestica5, и тут же поморщился от боли, причиненной резким движением.
Та чуть взлетела, но опять приземлилась, продолжая свое путешествие среди бумаг и чернильниц Его превосходительства.
– Вы меня слышали: Дмитрий Гаврилович, в свете последних событий, требует окончательных результатов. И вы знаете, как он ненавидит раскольников. Повторяю: давайте с ними заканчивать!
– Сначала свернуть расследование, потом развернуть. Вас не поймешь, – проворчал Салтыков.
– Что вы сказали? – переспросил Николай Николаевич, наблюдая за мухою.
– Ладно, говорю. В Казань поеду, там один лжеепископ живет. Потом в Нижний, – произнес чиновник, будто бы делая одолжение, – В последнем промышляет некто Колчин. Часто на Дон ездит. Найду у него фальшивые ассигнации – значит он курьер. Придется арестовывать.
Семенов хотел поймать глупую муху в кулак, но та опять увернулась.
– Надеюсь, на этом все?
– Ежели не всплывут новые обстоятельства…
– А вы постарайтесь! – не выдержал Семенов, – Вы мне здесь нужны. Без вас как без рук. На вас столько обязанностей по градоустройству, а вы по губерниям разъезжаете.
