Если шампанское, вылитое на ВэПэ, я назвала неприятностью, то событие, случившееся на другой день, было просто катастрофой.
Во время воскресного завтрака отсутствовали Олег и Вадим. Странное сочетание, подумали мы. Олегу, положим, совесть не позволяет показываться нам на глаза, но почему скрывается Вадим?
Через полчаса, однако, выяснилось, что наш неугомонный шеф приготовил сюрприз похуже субботнего. После завтрака, когда я уселась в кресло и решила немного поразмышлять о том, как вернусь в Москву и возьмусь за ум: раскопаю сенсацию и напечатаю в газете классный материал, со стороны корта раздался жуткий визг.
Оказалось, Светлана пришла на корт поупражняться, мячик перелетел через стену, она отправилась его искать, но нашла кое-что покрупнее и потяжелее теннисного мячика. За бетонной стеной на дорожке, уходящей в лес, лежал лицом вниз Олег Васильевич. Его затылок и воротник спортивного костюма были залиты уже спекшейся кровью. На Олеге не было кроссовок, и из-под ярких черно-фиолетовых штанин выглядывали ослепительно белые носки.
Постояльцы гостиницы и ее персонал сбежались на Светкин звуковой сигнал со стремительностью бизоньего стада. Светлана билась в истерике. Как первооткрывательница трупа она считала своим долгом между всхлипываниями посвящать окружающих в подробности инцидента:
– Я играла… Мячик улетел… Я пошла его искать…
– Ничего себе мячик, – сказал кто-то из поваров, – он что, у тебя как кирпич весит?
– Да не-е-т, – заметила горничная, – кирпич – вот он.
Действительно, недалеко от Олега валялся кирпич. Горничная устремилась к нему.
– Не трогайте! – зло крикнул на нее Тупольский. – Не трогайте ничего руками.
Я посмотрела на Марину. Она была бледна, но, как всегда, спокойна. Даже чересчур спокойна. Она смотрела на труп своего мужа с хладнокровием патологоанатома. Меня передернуло. Если бы такое произошло с кем-то из моих близких, я бы сейчас, наверное, каталась в истерике, как Светка. Марина переводила взгляд с головы Олега на кирпич и обратно, как бы пытаясь мысленно совместить их и представить картину в динамике.
– Надо вызвать милицию, – сказал Тупольский, повернулся и ушел в гостиницу. Я отозвала в сторону Бориса:
– Вы сегодня с утра не видели Вадима?
– Нет.
– Тогда, может, нам следует пошарить по кустам, вдруг и он где-то недалеко лежит?
– Боже мой, Боже мой, что вы такое говорите?! – запричитал Борис. – Какое несчастье, какое несчастье…
«Ладно, толстый, успокойся, – подумала я. – Сам небось кирпичиком и стукнул. Куда же делся Вадим?»
ВэПэ вернулся и поволок в гостиницу рыдающую Светку. Персонал еще немного потоптался вокруг трупа, разглядывая его с ужасом и любопытством.
Вскоре подъехала милиция, еще через некоторое время – следователь, или как их там называют… В общем, Алексей Степанович, невзрачный узкоплечий мужчина с большим носом, большими губами и большими ушами. Все правильно, сыщику просто необходимы хорошо развитые органы чувств. В столовой он задавал нам вопросы. Постепенно дошла очередь и до меня.
– Татьяна Максимова? А вы к журналистике не имеете отношения?
– Имею.
– Как же вы попали в эту компанию?
– Я полтора месяца проработала в фирме, президент которой сейчас соизволит лежать на дорожке с разнесенным черепом.
– Вы что, там кросс сдавали?
– Где?
– На этой дорожке. Натоптано так, словно промчалось стадо мамонтов.
– Бизонов, – поправила я его. – Когда вся толпа прибежала смотреть на Олега Васильевича, я подумала: несутся, как стадо бизонов.
