Дэвид с блаженством ощущал, как трепетное тепло окольцевало пальцы, согревая продрогшие кости. Направленный поток пополз по запястью, поднырнув под рукав куртки. Дэвид даже отодвинул ткань пальцем левой руки, чтобы теплу ничего не мешало.
– Очень интересно… но я не нуждаюсь, – Дэвид смущенно протянул штуковину обратно.
Тепло в ладони растаяло, уступая место обжигающему холоду. Стало грустно. Из его рта уже давно клубился пар.
Лавочник еще раз окинул Дэвида взглядом: аккуратная одежда, довольно добротная, но не слишком дорогая. Такой человек, как Дэвид, явно не следит за модой, но следит за чистотой. Для марсианского мужчины это редкость, а, следовательно, речь шла о выучке. Он высок, плечист, на голове скучнейшая прическа, светлые волосы со слегка желтоватым отливом походили на коротко стриженную солому. Скорее всего, мужчина состоит на государственной службе, а после развала Союза у таких ветер в карманах. Он нуждается в этой тепловой пушке, просто у него нет тридцати монеро. Но, может, у него имеется меньше?
Лавочник Берти Олива не был избалован покупателями в этот морозный вечер, вся его потенциальная прибыль осела в баре у бородатого Стенли, вместе с отчаянными скидками на его протухшее разбавленное пиво.
– Есть товары и подешевле, – поспешил сказать лавочник, пока свежи воспоминания о тепле. – Портативное голографическое зеркало с функцией сглаживания морщин во время звонка, тут, слева… хотя оно вам ни к чему. А вот тут, – пухлый палец коснулся небольшой белесой ромашки с гибкими мягкими лепестками. – Массажер затекших мест. Как вы понимаете, его можно использовать не только, когда что-то затекло… а тут у меня браслет с датчиком заднего движения. Моя гордость. Очень хорошо помогает от карманников. У меня и у самого такой есть, – торговец задрал рукав плаща, показав красный браслет на мясистом запястье. – Вчера отодрал троим мальчишкам уши. Очень полезная штука, скажу я вам.
– Тоже по тридцать монеро? – заинтересованным, но упавшим голосом спросил Дэвид.
Украдкой косясь на массажер, он помялся на месте. Будь у него такая ромашка, он, быть может, и не вспоминать Бетани так часто и у него оставалось побольше монеро в карманах. При подвижной работе редко что затекало, но ведь эту ромашку можно использовать по-разному, этот большой мужчина сам так сказал.
– Нет, не тридцать, – отрицательно покачал головой торговец. – Пятнадцать.
Дэвид тяжко вздохнул. Торговец вздохнул разочарованно.
– Как скоро придет транспорт до центра? – спросил Дэвид.
– Сейчас редко ходят. С полчаса, может, больше.
Согнувшись, торговец на мгновение исчез, погрузив товары во тьму. Когда он разогнулся, неоновые вспышки с новой силой ударили по глазам. Лавочник плюхнул перед собой небольшую плетеную корзину с какими-то гранеными шарами. Их было примерно с дюжину, и размером они не превосходили шарики для пинг-понга.
– А как насчет брелков? Всего два монеро за штуку. Они говорящие.
– Говорящие брелки?
– Да-да, именно так.
Нависнув еще раз, Дэвид взглянул в корзину с высоты своего могучего роста. Это были не шары – это были непрозрачные штуки с множеством граней. Взяв одну, он насчитал целых шестнадцать. У другой было восемь, или двенадцать, к тому времени, как Дэвид дошел до цифры «7», он запутался. Ему казалось, что он только что посчитал эту грань, и эту, и ту тоже, а когда развернул, забыл, что уже считал ее. А вспоминать названия многогранников по числу граней и вовсе не решился. Они звучали странно и были жутко сложными. Он расстроился, что ни у одной такой штуки не оказалось по четыре грани, тогда это был бы простой кубик и с названием не нужно было заморачиваться.
