– А что они умеют говорить? – спросил Дэвид, повертев перед носом многогранник. – Что-то они совсем черные, будто не живые. Динамиков тоже нет. Откуда они говорят, если умеют?
– Отовсюду, – пожал плечами торговец. – С каждой грани понемногу и получается очень даже складно. У них отличная синхронизация звуков. Говорить могут всякое, все зависит от подхода… как вы научите. Мороки может быть много, но на то и цена такая бросовая. Если повезет, можно заставить их говорить только отдельные фразы. Например, приветствие или трансляция прогноза погоды…
– Заставить? – удивленно переспросил Дэвид. – У них не встроенные программы фраз?
– Это искусственные интеллекты. У них нет фиксированных программ, – тряхнув корзиной, ответил торговец. Многогранники глухо звякнули, перекатываясь друг на друге. – Когда-то они стоили ужасно дорого, но сейчас дендровые ядра на каждом шагу. Мой сосед увел вчера мою жену, мерзкий обольститель. А ведь он только как с неделю получил эндельцию о признании его мыслящим. Вот что бывает, когда встраиваешь себе член прежде, чем мозги. Так что, вы берете?
– Но ведь они… тоже мыслящие, – нахмурился Дэвид. Ему что-то не нравилось, но он пока не понимал, что именно. Они были мыслящими существами, мыслящими. И лежали кучкой в корзине, не имея возможности издать ни звука.
– Да, мыслящие, но без эндельции они всего лишь милые аксессуары. У них устаревшая технология дендровых ядер, так что многого от таких ждать не приходится. Они не получат эндельцию, даже если небо упадет на землю, – хохотнул торговец. – Я же говорю – брелок. Безделушка.
По закону эти многогранники не могли быть живыми, тут торговец был прав. Всего лишь предметы, которые можно раздавить в ладонях, как букашки. А ладони у Дэвида были широкие и сильные, и он чувствовал подушечками пальцев шершавые переливы на гранях искусственного интеллекта, и видел отражение ядовитого неона, бившего со стороны торговца.
– Включите его, – попросил Дэвид, возвращая торговцу его товар. – Я хочу послушать, как он говорит.
– Что ж, это я могу, – с охотой ответил торговец, принимая пухлыми пальцами многогранник. – Ночь темна, а вы мой первый посетитель за весь сегодняшний вечер. Должен же Берти Олива отобрать у Стенли хотя бы два его монеро.
Затаив дыхание, Дэвид следил за каждым движением ловких пальцев. Как они прикоснулись к темным граням, отражающим ядовитый неон, как прошлись подушечками по белой полоске одного из ребер многогранника… он не замечал ее раньше, она была слишком тонкая.
– Анпейту двадцать-восемнадцать. Активация, – шлепнул губами Берти Олива, поднеся дыхание прямо к искусственному интеллекту.
Белесый пар окутал многогранник, лизнув мокротой глянцевые грани. Молчание… ничего так и не произошло. Ии не изменил цвета, не вспыхнул яркой вспышкой и не почернел еще больше, он даже не дрогнул, оставшись безмолвным гладким камушком.
– Что с ним? – обеспокоился Дэвид.
– Хм… какая досада. Этот, видимо, мертв.
– Может, у него закончился заряд? – с надеждой спросил Дэвид, ему почему-то не хотелось, чтобы этот разум умер, хоть он и побаивался искусственных интеллектов, как и киборгов, как и все искусственное, что не рождено. – Можно зарядить его и попробовать снова.
– О, это работает не так, – покачал головой Берти Олива. – Старые дендровые ядра заряжаются энергией солнца. А Арсианское небо, как видите, не слишком щедрое. – Он задрал голову, безуспешно оценивая небо. – Слишком долго я не выгуливал этих малышей на свежем воздухе, боюсь, некоторые из них совсем зачахли… – Олива раздосадовался, отбросив в сторону еще один бесполезный многогранник, третий по счету.
