NeuroSoul Том 2. - страница 8

– Может, ей нужен такой мозг, чтобы делать это хорошо?

– Что хорошо? – не совсем понял Дэвид.

– Плеваться электричеством.

– Ну уж нет, – Дэвиду сдвинул брови и стал еще более хмурым. – Эту змею сделали, чтобы творить плохое. Электричество должно быть в чайнике, чтобы варить вкусное какао или смотреть новости, но никак не плеваться электричеством. У этой змеи могли быть хотя бы руки, чтобы делать что-то красивое. Чтобы все увидели, о чем она думает. А думает она о разном, раз у нее такой большой мозг. Так полагается. У каждого мозга свое тело. Если ты что-то иное, в этом мире тебе делать нечего.

– Почему?

Дэвид открыл рот, поймав себя на мысли, что не знает ответа.

– Какие сложные вопросы ты задаешь, – Кубик плохо себя вел. Дэвид не хотел ругаться, но чувствовал, что придется. Наверное, он тоже был непослушным ребенком, хоть мама никогда и не жаловалась. – Потому что так задумано. Если что-то делается не как полагается, как придется или как захочется, все тут же летит ко всем чертям.

– К чертям – это куда?

– Просто так говорят. Когда что-то ломается и становится больше не эффективным, – недовольно проворчал Дэвид. – Природа вырастила орла, значит, так задумано. Если бы она вырастила что-то иное, то и мир был бы другим.

– А каким?

– Другим. Не такой, как этот. А, может, и бы вовсе его не было. Человек все время пытается придумать что-то иное, вот все и ломается.

– Я подключался к сети. Там говорится, что после смерти может быть все что угодно. Наверное, может быть и нечто иное?

– Не знаю… может быть. Ты умеешь подключаться к сети?

– Умею.

– Не делай так больше, – Дэвиду не по нутру были эти разговоры об ином после смерти. – Без моего разрешения.

– Хорошо, – удивительно послушно ответил Кубик.

– До смерти еще дожить надо, – важно сказал Дэвид. – Пусть там будет все, что угодно, а у нас планеты и соколы. Если так придумано, значит, зачем-то нужно. И никакие змеи с огромными головами в этом мире не полагаются. Подумай над тем, кем хотел бы стать. Считай, что это домашнее задание. – сказал Дэвид и опередил вопрос вечно любопытного Кубика. – Разрешаю тебе посмотреть в сети, что это такое.

– Хорошо, – Кубик заиграл гранями, значит, он не расстроился и у него было хорошее настроение. – Тебе пришло письмо.

– Правда? – брови Дэвида взлетели вверх.

– Да. Я проверил твою почту, когда ты еще не запретил.

– А открывал? – с подозрением спросил Дэвид. Он носил коммуникационный браслет на запястье, и встроиться в его сигналы могло далеко не каждое устройство. А Кубик, получается, мог.

– У меня нет доступа.

– Ладно, – облегченно кивнул Дэвид. – Ты молодец, что предупредил. Но так больше не делай.

– Хорошо, – ответил Кубик и грани его потухли.

Отключился Кубик точно не от обиды. Дэвид уже давно заметил, что речь отнимает у него много сил. Не так много, как зрение, но потом ему все равно приходится долго питаться.

И все-таки он казался Дэвиду забавным. Глупеньким немножко, вечно любопытным и слегка обидчивым. Прямо как детеныш какого-нибудь зверька, обязательно пушистого, потому что Дэвид любил зверей с шерстью, пусть они и имели длинные угрожающие клыки. Все же они были теплыми, мягкими и выкормились от молока матери, а все что с чешуей и иголками ему казалось холодным и неприветливым. Даже если это были цыплята, вылупившиеся из яйца. Яйца, к слову, тоже казались ему холодными и неприветливыми, хотя Дэвид очень любил яичницу. Пусть и любил, но она совсем не казалось ему забавной. Вкусной, но точно не забавной. А Кубик милый и ему хочется заботиться о нем. А еще Дэвиду льстило, что он чувствует себя рядом с ним очень взрослым. Он даже брал выше – мудрым. Кубик много чего знал, чего не знал Дэвид, но совершенно не умел этим пользоваться. Он даже не умел распознать кислого от сладкого. Все-то ему нужно было объяснять и показывать. Дэвиду нравилось это делать. Во вкусах-то он знал толк. От кислого он морщился, а от сладкого – улыбался. Со временем он научит этому и Кубика.