«Узнаешь не больше, зато только наследишь!» – согласился он сам с собой, уверенный в том, что заметка в газете и есть описание того самого случая ограбления жены Гришина.
«Гришин – не скромный бухгалтер Александр Иванович Корейко – флэшку с секретными данными и прочие свои тайны уж точно не хранил в камере хранения вокзала нашего города, – подумал он в тот момент. – Но это не значит, что он оставлял флэшку, где попало или носил постоянно собой. А что она оказалась у меня, так это не просто случай – это сама нелепость…»
В обычной жизни и в своей работе Комов разделял эти понятия: если случай, считал он, ещё можно как-то объяснить законами логики и, следовательно, говоря по-простому, повторить, то нелепость этим законам не подчинялась и понять, а тем более раскрыть механизм её происхождения становилось делом невозможным.
Происшедшее в квартире умершего Гришина до появления там Комова и, особенно, всё то, что произошло с ним после, он относил к нелепой случайности. А это был тот шанс, та лазейка, которой, как считал Комов, он может воспользоваться в будущих перипетиях всей этой истории со смертью Гришина.
Незаметно пролетела напряженная рабочая неделя оперуполномоченного Комова и вечером, в выходной день, ему позвонили по домашнему телефону. Комов предполагал и даже ожидал, что рано или поздно кто-то ему позвонит и задаст неудобные вопросы, что называется в лоб, без обиняков, и попытается, как говорится, взять его на испуг. Так оно и случилось.
– Комов Виктор Иванович? – спросил незнакомый мужской голос, не здороваясь и не представляясь.
– Да, а в чем дело? – ответил Комов.
– Молодой человек, нехорошо воровать, – сказал незнакомец с укором.
– Извините, может, я чего-то не понимаю… или вы просто ошиблись, – ответил Комов с недоумением после паузы.
– Не надо, обойдёмся без этого! – ответил грубовато мужчина. – Всё вы понимаете, и я не ошибаюсь… Верните то, что украли у моего друга, и будем считать, что вопрос исчерпан!
– Простите, но не вас, а тем более вашего друга я не знаю, – Комов старался быть максимально предупредительным и спокойным.
– Мой друг – Гришин Сергей Миронович… ещё есть вопросы? – по интонации голос мужчины не казался Комову угрожающим, но этот голос давил на него и что-то требовал.
– Гришин… – произнёс Комов, не переспрашивая незнакомца, а будто что-то припоминая, – Гришин?.. А Гришин – вспомнил!.. Так, вы не туда обратились – вам надо в городскую прокуратуру… Делом ограбления квартиры Гришина в настоящее время занимается она. Вам нужен телефон прокуратуры?
– Не надо мне никакого телефона, сынок! – в голосе незнакомца появились угрожающие нотки. – И не надо городить туфту!.. Лучше верни то, что спёр в квартире моего друга – вот и всё!
Комов не отвечал какое-то время, вслушиваясь в дыхание незнакомца и в посторонние шумы. Похоже, что тот звонил с городского таксофона.
– Знаете, папаша, не надо брать меня на понт, – как можно спокойнее и с выражением в голосе ответил ему Комов. – Уверен, уважаемый, что знаете, где и кем я служу, поэтому, если есть другие вопросы, заходи – обсудим!.. А трепаться по телефону и обсуждать небылицы я не собираюсь… Пока!
Комов положил трубку и даже захотел отключить телефон от линии, чтоб больше не слышать хабалистый голос незнакомца, который наверняка от него не отстанет. Но телефон больше не звонил и Комов, после нескольких минут раздумий, решил этого не делать.
