– Или, маленькая, возникнут проблемы.
4. Глава 4. Майя
Проблемы, маленькая, будут.
– Да пошел ты нахрен, – шепчу, рассматривая своё отражение в зеркале. – Божене своей проблемы устраивай.
Кручусь на пуфике перед туалетным столиком, меня до сих пор потряхивает от угрозы мужа. Хочется вернуться к нему, выкричаться. Ткнуть в то, что он обнимался с моей сестрой. Но удачные фразы всегда приходят спустя несколько часов после разговора.
На холодные слова мужа я не нашла ответа, только кивнула. Конечно, милый, так и будет. Поехала прямиком домой, на парковке по дуге обошла сестру. С ней я вообще не готова видеться.
Не уверена, что когда-то смогу.
Я никогда не думала, что любое предательство чувствуется одинаково.
Привкусом пепла во рту.
Стягивающей пленкой грязи на теле.
Сдавленными легкими, воздухом с запахом гари.
Миллионными тонкими порезами под кожей. Они постоянно болят.
Вроде и жить с этим можно, а внутри всё не то. Неправильно, ощущается какой-то параллельной реальностью. Словно я не туда свернула, всё чужое, искаженное.
Плакать хочется, а глаза жжет от сухости.
Закричать бы, но в горле ком.
Я словно кукла, пустая оболочка. Заторможено реагирую, где-то в нейронных мостах провал. Информация доходит обрывками, слишком медленно складывается в правду.
Сестра обманывала меня пять лет.
Муж врал мне пять лет.
И черт знает сколько ещё лжи там есть, спрятанной между ними двумя.
Странно, но я не плачу. Совсем.
Думала, разревусь по дороге домой. Или пока в спешке собирала вещи, бросая самое необходимое в чемодан. Или когда вспомнила, что все документы в сейфе, а ключ у Влада.
Цифровая панель сломалась год назад, а в тот момент – должна была сломаться и я.
Но нет.
С какой-то отрешенностью достала тарелки со шкафа, одну за другой бросала на пол. Слушала треск фарфора, наблюдала за тем, как мелкие кусочки разлетаются в разные стороны.
Мужу придётся постараться, чтобы убрать тот бардак. Самому или искать клининговую службу – неважно. Главное, чтобы его хоть как-то задело. Потому что я задыхаюсь от эмоций и невозможности их выразить.
Детский глупый бунт – разбитая посуда – единственный способ выплеснуть их, который у меня был. Где-то произошел сбой во мне, потому что я никогда не стремилась выражать боль через крики, слёзы и скандалы.
С отцом всегда нужно было молчать и кивать, никакого собственного мнения.
А потом появился Рязанов…
Неважно, к черту его!
И Влада!
И Божену.
Злость на сестру намного сильнее. Не знаю, правильно это или нет. Но почему-то именно ложь Божены вызывает во мне намного больше отклика, особо острыми лезвиями кромсает.
Думаю об этом, сердце сжимается…
А слёз так и нет.
Своё я уже отплакала.
– Улыбнись, – приказываю сама себе, и губы тут же растягиваются в приветливой фальшивой улыбке. – Всё будет заебись, Майина.
Горько усмехаюсь, вспоминая старую фразу.
Будет.
Обязательно будет!
Главное, чтобы Влад меня не нашел. Я съехала быстро, успев разминуться с мужем. Запрыгнула в машину, выбрала случайный город на карте, сняла номер в гостинице.
Боялась, что в столице Влад меня сможет найти как-то. Легче пробить по паспорту, узнать, где я мелькала. А вот небольших городков в округе хватает, пусть ищет.
Все выходные я провалялась в каком-то анабиозе. Будто мои чувства заморозили, до конца не могу всё пережить. Рефлексировала, чуть взгрустнула, сильно материла парочку лжецов.
А что делать – так и не поняла.
