— Нас с мамой сильно заботит твое поведение. Что с тобой, сын? Какие-то проблемы в школе? Кто-то обижает? Расскажи мне. Я хочу помочь.
— Ты, например, обижаешь мать. Ненавижу тебя за это, она плачет. Она любит тебя. За что ты так с ней? Разве можно так поступать с любимой женщиной? Или ты не любишь?
Поток вопросов обрушивается на меня, и я честно не был готов на них отвечать. Все сложно. Между мной и Ди все очень слишком сложно.
Это я и озвучиваю Леону.
— Да ничего нет сложного, пап. Если ты любишь, ты будешь за нее бороться и никогда не сделаешь больно. Вот если бы Катьку кто-то обидел, я бы ему, — он сам не замечает как начинает откровенничать, но поймав себя, останавливается.
Хмурит брови, уже злясь на себя, что сболтнул лишнего. А я начинаю понимать, что истинная причина его поведения кроется в одной барышне.
— Ты влюбился, сын? — не люблю ходить вокруг да около. Сразу в лоб.
— Да какая разница? — отмахивается.
— Ну что ты, первая влюбленность, это прекрасно.
— Прекрасно, пап, когда взаимно. А Кате нравится этот придурошный Кислицин. Чтоб его. Урод.
Улыбаюсь уголками губ, вспоминая свою первую влюбленность. И как бы странно не было, но в школе меня интересовали девчонки исключительно в сексуальном плане, гормоны бушевали. Занимался профессионально спортом, адреналин гонял по крови. А вот влюбиться не получалось. Все было не то.
В универе тоже ушел в учебу с головой, хотел получить максимум от образования, чтобы построить карьеру. Кстати, получилось на ура. И до девушек дела не было. Вернее до любви.
Зато после окончания университета, когда я только устроился на новую работу, получил хорошее место в крупной компании, с супер зарплатой для моего возраста и опыта. Просто ехал счастливый домой, уже строил планы на будущее.
И увидел ее. Она стояла на морозе, вокруг кружила метель. Хрупкая фигура, невероятные кудрявые темные волосы, выглядывающие из-под шапки. Она крутила голову, переминаясь с ноги на ногу. И я не смог проехать мимо. Это было сто процентов с первого взгляда. Попадание в самую цель. Когда Ди первый раз мне улыбнулась, я уже знал, что это моя будущая жена. Мать моих детей.
Вспоминаю прошлое, и что-то внутри болезненно сжимается. Совесть? Нет. Что-то совершенно другое, болючее настолько, что рвет. Но копаться в себе я не любитель, особенно в своих мозгах. Нахер надо.
— Сын, если любишь, надо бороться. Даже если не взаимно. Девочки любят смелых пацанов, рискующих. Слова — это пыль. Ты поступками покажи свою заинтересованность. Цветы подари, в кино пригласи. Действуй.
— Да рядом с ней этот Кислицин…
— Покажи ей, что ты в сотни раз круче Кислицина.
— Думаешь, па? — его взгляд на секунду теплеет.
— Уверен!
Я встаю с кровати, откладывая зайца в сторону.
— Ты маму любишь? — прилетает в спину, — Хотя бы немного?
— Я… Она важный человек в моей жизни.
Сглатываю ком горечи. Ди… она всегда будет особенным для меня человеком.
— Я другое спросил! — сын настаивает.
— Не знаю, Леон, — и мне кажется, что я признаюсь не ему. А себе.
Я любил жену. Сильно… Но что-то между нами изменилось. Что-то сломалось после рождения Златы.
— Тогда ты должен ее отпустить. Не хочу, чтобы мама страдала рядом с тобой.
Его слова сбивают с толку. И отчего то они мне совсем не нравятся. Словно сын готов к тому, что мы будем не вместе с его мамой. Но, черт возьми, я не готов. Не готов ломать все без возможности возврата.
