- Но он слишком любит тебя, Белла. И потому сопротивляется чарам содержанки. Наш брак держится благодаря тебе.
- Почему отец уехал в столицу, когда его ненаглядной дочери было так плохо? - спокойно уточнила я, хотя внутренне негодовала: за время знакомства с Джульеттой я видела от неё только добро, потому сейчас искренне ей сочувствовала и злилась на отца Изабеллы.
- Прибыл гонец и привёз приказ Его Величества. Проигнорировать приказ короля смерти подобно.
- Ясно, - вздохнула я.
- Летицию он взял с собой, - вдруг добавила она, в её голосе было столько тоски, что моё сердце сжалось.
- Погоди, - дошло до меня, - хочешь сказать, что любовница папы живёт здесь, в этом замке?
- Да. В его комнате, - ещё тише, одними губами, ответила матушка.
Когда в сердце такое, то болезнь ждать долго не приходится. Большинство наших недугов из-за душевных переживаний.
- Мам, с этим мы разберёмся. А пока следует заняться твоим здоровьем. И, не забывай, если ты не нужна Мортимеру, то жизненно необходима мне!
- Ой, доченька! - слёзы покатились по бледным щекам, оставляя дорожки на пудре.
Мы сидели, обнявшись и глядя на мир вокруг.
В нашем молчании было так много!
Джульетта делилась со мной наболевшим, я эту боль принимала, и ей становилось пусть чуточку, но легче.
- Итак, - некоторое время спустя заговорила я, - у нас ведь, кроме лекаря-монаха, есть и другие сведущие в целительстве люди? - говорила я бодро и уверенно. Матушка промокнула лицо платком и тут же ответила, настроившись на мой деловитый тон:
- Нита прекрасная травница-знахарка. У неё лечатся те, кто не может себе позволить обратиться к отцу Томасу.
- Отлично! Могу ли я послать за Нитой кого-то из слуг?
- Я распоряжусь. Она живёт в деревне за городом. Кто-нибудь из воинов её привезёт.
- Почему Ниту всё ещё не сожгли? - вопрос вылетел сам собой. - Она ведь отнимает клиентов у священника, - едва слышно фыркнула я.
- Твои предложения стали длиннее, в них добавились странные слова, но я почему-то понимаю их смысл, - удивлённо покачала головой графиня. - Отец Томас с отцом Генри пытались, но ничего у них не вышло. Они вызвали столичного инквизитора, тот проверил Ниту и уехал, не тронув травницу. А дёргать инквизиторов ещё раз опрометчиво, если вызов снова окажется ложным, святые отцы не избегут наказания.
Беседуя, мы встали со скамьи и направились на выход с крыши. Я, если честно, замёрзла несмотря на по-весеннему ласковое солнышко. Мне хотелось поскорее оказаться подле камина и согреться.
Спускаться всегда проще. Подниматься сложнее. Назад в мои покои мы вернулись куда быстрее, нежели достигли "дозорного пути".
Матушка тут же оставила меня одну, сама же ушла отдать распоряжение - привезти травницу в замок и проверить всё ли в её доме идёт своим чередом.
Я устроилась в кресле напротив очага, накинула на плечи шерстяное покрывало и расслабилась. Благодатное тепло очага и тихое потрескивание поленьев успокаивали.
Стрессы и переживания, сквозняки, гуляющие по замку, частые ангины, вероятно, наследственная предрасположенность. Всё вместе вылилось в непростое заболевание - острый гломерулонефрит.
Лечение в таких условиях возможно, но только травками. Потому мне нужна Нита, чтобы понять, чем я располагаю.
Незаметно задремала. Очнулась от тянущей боли во всём теле – затёкшие мышцы реагировали на малейшее движение. Шея одеревенела, плечи свело, а поясница нещадно ныла. Боже, и угораздило же заснуть в эдаком жёстком кресле! Осторожно подалась вперёд, упираясь ладонями в подлокотники. Тело протестующе заныло. Закусив губу, медленно выпрямилась. Кряхтя, будто старушка, я, наконец, встала. Колени предательски дрожали, а в икрах поселились сотни колючих иголочек. Пришлось помедлить, переминаясь на месте, пока неприятные ощущения не отступили.
