Думаю, вам понятны так же и чувства, охватившие Невешайноса, когда он прочитал письмо Торнгода. Действительно, записка Веты внушила ему надежду, что он скоро сможет обрадовать своих родителей, и вот все мечты рухнули…
Конечно, у дяди Клема и тёти Анны он жил как у отца с матерью. По-матерински заботилась и опекала его сударыня Липа. Он столько узнал, так многому научился за эти два года. Он всей душой привязался к своим двоюродным братьям и сестре. Малыши – Тим и Бак буквально смотрели ему в рот, особенно после того, как он научил их читать и писать. Но разве заменит кто-нибудь родную мать и родного отца? А кто заменит родителям единственного сына?
Не давала покоя Тулу и судьба Звездочёта и его волшебного перстня. Дедушка, спрятавший перстень, умер так внезапно во время колки дров, что никому ничего не сказал. Правда, из рассказа сударыни Липы можно было предположить, что дедушка спрятал перстень в дупле того самого грецкого ореха, что рос во дворе их дома, а вдруг это не так? Мало ли дуплистых дубов в лесу? Ведь не случайно королевство называлось королевством Дубовых Лесов, да и каштаны, в том числе и с дуплами, встречались нередко, попробуй найди перстень, если его не будет в дупле грецкого ореха! А как было бы здорово найти этот перстень!
Все эти думы постоянно терзали ум и душу Невешайноса, он стал неразговорчивым, рассеянным, взгляд его был каким-то отсутствующим, так что, глядя на него, Клем и Анна испытывали какое-то щемящее чувство вины. Они чувствовали, что племянник глубоко озабочен и знали, чем, но не могли помочь ему.
Глава 3
Засушливое лето. Но что за метки на лопатках? Тула готовят к походу на родину.
Между тем, жизнь шла своим чередом. После почти бесснежной зимы настало лето, необычайно сухое и жаркое. Не было ни одного дождя ни в апреле, ни в мае, ни в июне. Пересохло большинство лесных ручьёв, обмелели колодцы. В Приморском королевстве никогда раньше такого не было. Трава на лугах начала желтеть, не успев расцвести, листва с деревьев облетала как осенью. Орех, который рос в огороде, тоже начал терять листву. Да и все огородные культуры переносили жару очень плохо. Листья капусты, например, повисли как варёные, репа разбросала свои листья по земле, немногим лучше чувствовали себя морковь и свёкла.
– Надо спасать огород, – сказал как-то за ужином Клем. – Из колодца поливать больше нельзя, там и так воды мало. Будем возить воду из озера, да и около охотничьих домиков цветы страдают. Завтра и начнём.
– А в чём будешь возить воду? – спросила Анна.
– Пока возьмём кадушки из-под капусты, а я завтра съезжу в Волчью Поляну, куплю там бочку, ею и будем возить.
На другой день с утра Эм и Тул поставили на подводу кадку, привязали её верёвками, запрягли одну из двух лошадей, оставленных Вэном, и отправились за водой к озеру. Там их ждала неприятная неожиданность. Мостки, которые Клем сделал, чтобы с них удить рыбу, оказались на сухом месте и довольно далеко от воды. Ребята понимали, что у берегов дно озера было пологим и песчаным, однако сейчас песок обнажился широкой лентой по всей окружности озера и когда они попробовали заехать на лошади прямо в воду, чтобы легче было наполнять кадку, лошадь стала биться и испуганно ржать. Пришлось срочно выпрягать её из подводы и вытаскивать за вожжи, а потом с помощью лошади вызволять застрявшую в глинистом дне и глубоко ушедшую в воду телегу, привязав её задок вожжами к хомуту. Пока они проделали эту спасательную операцию, с них сошло по семь потов и ноги от пережитого волнения била мелкая дрожь.
