– Да что вы там понимаете! А может быть, я сама замуж идти не хочу! – тут же раздался из-за двери сдавленный рыданиями голос Гусевой Алисы.
– Вы ее не слушайте. Это у нее от стрессу крыша поехала, – безнадежно махнула рукой тетка в очках. – Виданное ли дело, чтобы девка замуж не хотела. Тем более в таком возрасте.
– В каком еще возрасте?! – за дверью раздалось приглушенное обиженное всхлипывание.
– Щас приедет милиция и во всем разберется, – было сказано кем-то из старушек.
– Алиса, у вас есть какие-нибудь подозрения, кто бы это мог сделать? – постучав в дверь, спросил я.
– До недавнего времени у меня только один подозреваемый был, – напомнила она. – Кто он, вы и сами прекрасно знаете.
Старушки на это только удивленно переглянулись.
– Милиция и спасатели уже вызваны, – сообщила одна из них. – Едут!
Я еще раз попытался заглянуть за обертку заткнутого за ручку двери букета и даже осторожно взялся двумя пальцами за край целлофана, при этом стоявшие рядом со мной женщины замерли и, как в страшном сне, перестали дышать, но потом в ужасе вздрогнули и ожили, и всё потому, что мой мобильный телефон в кармане истошно зазвонил.
– Тьфу ты, дьявол! Спужал до потери сознания, – вскрикнула одна из старушек и схватилась за сердце, а я тем временем выудил из кармана трубку и приложил к уху. Это снова была Алиса. Надо заметить, сейчас ее транслировали сразу по двум каналам – в цифровом формате через телефонную мембрану и в реальном времени из-за двери.
– Николай Альбертович, надеюсь, вы поняли про кого я говорю? – всхлипывая, спросил она.
– Конечно.
– Сто пятьдесят процентов, что это дело рук того самого придурка. Вы поняли про кого я говорю?!
– Понял! Но с чего вы взяли, что это именно он?
– А кто же еще, если не он?! Я только одного понять не могу, как он узнал мой адрес? Ведь когда мы с ним общались с ним по Интернету, я ему свой адрес не сообщала. Может быть, он следил за мной? – спросила она.
Я промолчал.
– Николай Альбертович, сделайте что-нибудь, а то я сейчас уже просто с ума, наверное, сойду или возьму и от страха с четвертого этажа выброшусь.
– Алиса, самое главное не волнуйтесь. Попытайтесь успокоиться, ведь по сути, пока еще ничего страшного не произошло, – сказал я и отключился.
Потом я попытался еще раз заглянуть за обертку заткнутого за ручку букета, чтобы получше рассмотреть спрятанную среди цветов желтую коробочку, а тетка в очках тем временем безнадежно махнула рукой и сказала:
– Что тут смотреть? Самая обыкновенная растяжка. Я по телевизору такое видала.
– Грамотно сработано, – отозвалась другая тетка. – Замаскировано под букет. Не придерёсся. Надо саперов звать. Или этот, как его? Робот-минер. Во!
– А по-другому никак и не получится, – подтвердила другая.
– И где вы только всего этого набрались? – удивился я.
– Так телевизор-то, поди, каждый день смотрим, – сказала одна из них и, перегнувшись через перила, крикнула куда-то вниз: – Пал Палыч! Там спасатели еще не приехали?
После этих слов за дверью раздался то ли вздох, то ли стон, и тут мой телефон снова зазвонил.
– По-мо-ги-те… – с тихим ужасом прошептала в трубку Алиса.
Гусева не договорила, и именно по этой причине мне показалось, что она упала в обморок.
– Алиса, с вами все в порядке? – спросил я и постучал по двери.
– Да, – был в трубке едва слышный, похожий на вздох ответ.
– Алиса, вы, главное, не волнуйтесь, – как можно спокойнее сообщил я в трубку и в замочную скважину одновременно.
