Честно говоря, я не знаю, чем ему помочь. Стою в растерянности с пару секунд, изумленно наблюдая за его муками, но потом все же решаю подойти ближе и разбудить его. Астахову, кажется, снятся кошмары. Не знаю, правильно ли поступаю, действую интуитивно, нежели по знанию дела. Искать в интернете информацию о подобных приступах времени нет, оставлять Кирилла в таком состоянии мне тоже не хочется.
— Эй... — присаживаюсь на корточки рядом с его кроватью. — Кирилл... — дотрагиваюсь пальцами до плеча.
Этого недостаточно, чтобы разбудить Астахова. Тормошу его сильнее, а потом и вовсе, как мне всегда делала бабушка, глажу ладонью по его щеке и лбу. Он весь в мелкой испарине, а еще, у него, скорее всего, температура, потому как на ощупь он кажется горячим.
— Кирилл, — зову снова, чувствуя небольшой страх от того, что он не просыпается.
Непривычно видеть его таким слабым и беззащитным.
— Проснись, пожалуйста, — прошу Астахова, поймав небольшую панику. А что если... ему станет хуже? Кто знает, что творится с его организмом после пережитой аварии?
Слава богу, Кирилл открывает глаза. Резко их распахивает. Но я не успеваю и слова вставить, как он вдруг хватает меня за запястья и тянет на себя.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает хрипло, шаря по моему лицу безумным взглядом.
Его горячее дыхание опаляет мой нос и губы.
— Пытаюсь тебя разбудить, — сама не замечаю, как перехожу на "ты". — Тебе снились кошмары.
Кирилл словно до конца не понимает моих слов. Вижу, как дергается его кадык, как шумно он дышит. Его удивление длится всего пару секунд, после чего он кивает и разжимает пальцы. Движение получается резким и неожиданным, от чего я не удерживаю равновесие и шмякаюсь прямо на пятую точку.
— Прости, — Кирилл тут же приходит в себя, садится на кровати и протягивает мне руку. Скользит беглым взглядом по моим голым ногам.
Я поднимаюсь с пола, не принимая его помощь. Одергиваю вниз свои, как мне теперь кажется, излишне короткие шорты.
— Кошмары снятся? — спрашиваю у него больше для того, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке.
— Да. Периодически накрывает.
— Это связано с тем, что произошло по дороге домой?
Кирилл не торопится с ответом. Смотрит на меня так, словно размышляет, стоит ли со мной продолжать разговор.
— Возможно. — Устало потирает переносицу.
Даже при свете ночника я вижу, как красиво перекатываются мышцы его накачанных рук и груди. Как двигаются белесые полоски шрамов, создавая причудливый узор на его загорелой коже. Завораживающее зрелище.
— А ты не пробовал…
— Все перепробовал, Ева, — Астахов обрывает меня на полуслове.
— Даже снотворные или успокоительные? — не сдаюсь, глядя на него в упор.
— У меня непереносимость некоторых веществ, поэтому мимо.
— А растительные… Ну там валерьянки накапать перед сном, — вижу, как от моих слов чуть дергаются уголки губ Кирилла. — Так бабушка всегда делала.
— Предпочитаю напитки покрепче. И это не моя прихоть, а способ провести ночь без кошмаров.
Он поднимается с кровати. Я делаю шаг в сторону, пропуская его.
— Неужели нет другого способа решить эту проблему? — вспоминаю, как папа приходил домой после своих «важных» вечерних собраний и переговоров, и морщусь. Мне никогда не нравилось, что он позволял себе пить алкоголь, ведь потом зачастую садился за руль в таком виде.
— Есть, — тем временем Астахов не сводит с меня внимательного взгляда и, кажется, собирается ограничиться коротким ответом.
