“Вы должны отказаться от своих родственников,” – протявкала “собачонка”
“Петь, ты как хочешь, а я поехала домой. Еще немного и во имя спасения души нам предложат отказаться от своей недвижимости.”
“Ну да, неожиданно. Вход рубль, выход два. Ты права, поехали.”
Мы вернулись в весеннюю Москву, и олигарх предложил мне пожить в своем пустующем доме на Рублевке. Сам он проживал в квартире в центре столицы и не планировал переезда загород. Жить вместе он мне, кстати, не предлагал, и слава Богу. Для гармоничного совместного проживания нам не хватало главного скрепляющего элемента – любви, к тому же он был женат. Его супруга проживала в США и даже умудрилась родить там ребенка от другого мужчины. В общем, его личная жизнь была слишком запутанной, погружаться в ее детали мне совсем не хотелось. Мне хотелось красивого антуража, ярких беззаботных встреч, интересных поездок и насыщенных разговоров. Все это было не про быт и не про настоящую связь. Эта была игра, в которую мы оба играли по молчаливому согласию и без обоюдных претензий.
Однажды в его дом на Рублевке приехала с визитом из Сибири моя мама. В Москве ей сделали сложную стоматологическую операцию, но она даже с щекой размером с апельсин нашла в себе силы спуститься вниз для знакомства с моим кавалером. Не знаю почему, но в тот вечер она предпочла говорить о своем огороде. Наверное, потому, что была свежеиспеченной пенсионеркой, а всем внезапно исключенным из насыщенной социальной жизни хочется говорить про свои достижения на земле. Между прочим, у моей мамы за плечами два высших и двадцать лет работы на руководящей должности в крупной компании, но в тот вечер она вслух гордилась небывалым урожаем.
Олигарх был разочарован. Для него подобные разговоры были определенно не по статусу. Он выглядел так, будто запачкал об эти разговоры о земле свои аристократические ладони.
“Знаешь, Петр, на этой самой картошке выросло целое поколение достойных людей. Я в том числе. Иногда в моем детстве на Севере кроме того, что выросло на грядках в доме нечего было есть.” – сказала ему я, но, по-моему, эти слова не умалили его брезгливости.
Красивый дом олигарха был похож на музей. Все в нем было дорогим, черно-белым и подчеркнуто бездушным. Это удивительно, но Петр больше всех из моего окружения говорил о душе, на которую в его доме не было даже намека. Я жила в “музее” пару месяцев и зябла от неуютной атмосферы этого жилища. Жить здесь было все равно, что в больнице. К тому же из-за работы мне необходимо было перебраться обратно в Москву, я начала искать квартиру в аренду. Олигарх благородно предложил мне ее оплатить, а потом внезапно засомневался в своем решении.
“Я подумал, мы же друзья. Я могу тебе дать эти деньги в долг, отдашь, когда будет возможность.” Надо заметить, что Петр часто метался между духовным и материальным и последнее часто одерживало победу.
Наш роман сошел на нет так же быстро, как когда-то набрал обороты. Мы перестали видеться. По слухам, он вскоре воссоединился с женой, потом они опять разошлись. Прошло несколько месяцев с моего отъезда из его загородной резиденции, как олигарх неожиданно явился с подарками из Америки. Петр подарил мне вульгарное красное платье в блестках и стразах, сумочку, усеянную брильянтиками и еще гигантскую куклу в красивой коробке. Это был самый нелепый подарок за всю мою жизнь.
