Только ощущение, что их по-прежнему соединяет что-то, осталось.
- Что это было? - тихо прошептала Амра, когда смогла говорить.
- Твоя инициация. Пока так. Я отложила на максимально долгий срок.
Она показала пять лент, которые держала в руке. И добавила, обращаясь к Ширасу:
- Пять лет, помни. День в день. Дольше никак нельзя.
Амре хотелось спросить - почему?
Но Ширас ответил раньше:
- Я понял.
***
Опять были поздравления и пожелания. Семья вокруг.
Так глупо. Хотелось смеяться и плакать. Амру буквально распирало от обретенной силы и счастья. Оно как будто просачивалось в нее по капле и...
Хотелось летать.
Говорят, ведьмы раньше могли летать на метле. Мама и бабушка долго смеялись, потом бабушка объяснила, что это суеверие. Как про черную кошку. Однако дымчато-голубую Сливку она при этом держала на руках. И кошка так хитро поглядывала на всех, что утверждение звучало очень двусмысленно.
Они снова вместе сидели за столом, но теперь уже не было того напряжения. А чуть позже еще присоединился Гадес. И Диля тут же, под общий хохот, забралась к нему на колени.
***
Ширас собирался уехать. Саха знал об этом, они обо всем договорились заранее. И теперь он просто ждал, когда семья разойдется и даст им возможность побыть наедине.
Примечание:
* Строка из «Юноны и Авось»
22. глава 22
Ширас сидел за общим столом, а в душе бродило все это, только что обретенное. Как будто два сердца билось у него в груди - одно для нее. И тот горячий комок, трепещущий, словно живой. Красная нить. Он все еще чувствовал ее так же ярко, как и тогда, когда ведьма читала заклинание, а ЭТО зарождалось между ними.
Ну вот и все. Он обручен, а у его маленькой ведьмочки есть защита.
Его состояние... Это любовь? Он понятия не имел. Необычно было знать, что он больше не один и никогда не будет одинок. Кровь как будто бежит теперь по другому кругу, и от этого жарко в груди.
«...отдашь ей всего себя, а взамен получишь ее любовь»
Старый Наг не сказал, что, отдавая всего себя, ты ничего не ждешь взамен. Это он понял сам, когда смотрел в сияющие глаза Амры. Любви ему ждать еще долго, и один черт знает, как он продержится. Но это стоило того.
Да, состояние такое дурацкое, что просто...
Непривычно. Все они кругом.
Они же шумные, с этими их нежностями, объятиями и поцелуйчиками, с шуточками. Ужасно семейные, привязанные друг к другу, словно сцементированные какой-то особой закваской. Что Наги, что ведьмы. Эта их особая любовь до замирания сердца. Так сладко, что, кажется, задница слипнется. Никогда не мог понять.
Асуры - сугубые индивидуалисты. Ширас так привык.
Даже в семье каждый за себя. Если сбиваются в компании по интересам, то только до тех пор, пока этот интерес существует, дальше опять каждый сам за себя. Потому его всегда и раздражало отношение Эриды к сиротке Инару. Ее вечное сюсюканье и мамочкина забота о хвостатом. Сопли.
Сейчас он купался в этой семейной любви и чувствовал передоз сладкого. Переполнен был им под завязку. А ощущения - как будто и отталкивает, и вызывает неловкость, и странно манит при этом. Смотрел на Гадеса и удивлялся тому, как этот мрачный отшельник умудрился вписаться в общий эмоциональный фон. Ведь ни слова за весь вечер не сказал, просто сидел со своей ведьмой на руках.
Чеееерт. Ширас завидовал дядьке, ему не нужно ждать.
Снова перевел взгляд на свою невесту, а она как раз обернулась. Один взгляд, странное чувство, как глоток живой воды. Он тряхнул головой и усмехнулся.
