Мы сидим на диване в разных углах. Между нами валяются использованные тесты. Все – положительные. На полу стоит бутылка виски и мамина рюмка.
Во входной двери щелкнул замок. Возня в прихожей, потом в комнату вошел Байрон. Мама посмотрела на меня.
– Какого черта?..
– У Байрона есть ключи от нашей квартиры.
– Это еще зачем? – повысила голос мама.
– На всякий случай. У меня тоже есть ключи от его квартиры.
Байрон подошел к дивану, посмотрел на валяющиеся коробочки.
– Я звонил в дверь. Долго. – Он щелкнул выключателем торшера рядом с диваном. – Света нет. Но я решил, что вы обе после таких результатов изобразили массовое самоубийство, – кивает на диван. – А где у вас счетчик?
Я смотрела на Байрона снизу и обмирала от любви и тоски. Он так хорош! А я – пигалица с пучками крашеных волос и обгрызенными ногтями!
– Какой у тебя рост? – мама тоже обшаривала взглядом фигуру Байрона.
– Метр восемьдесят семь. Семьдесят восемь килограммов. Группа крови вторая, резус отрицательный. Вы что-нибудь ели с утра? Я голодный.
Мы с мамой удивленно посмотрели друг на друга.
– Готовит каждый сам себе, – почему-то виновато объяснила я. – Последние полгода мама по утрам пытается изобразить гренки, но они получаются несъедобными.
– Я еще кашу варю! – возмутилась Мамавера. – Гречневую...
Байрон вышел на лестничную площадку. Торшер тут же засветился желтым абажуром. Потом он сходил в кухню. Вернулся с открытым пакетом кефира и булкой. Сел жевать в кресло перед выключенным телевизором, закинув ногу на ногу. Мы с мамой опять переглянулись. Сзади нам был виден его затылок с хвостиком волос, перетянутых резинкой, и большая ступня в черном носке.
Мама со второй попытки встала с дивана, обошла кресло и стала смотреть, как Байрон ест. Я прилегла, не сводя взгляда со ступни, и чувство умиления от вида его ноги разлилось теплом по телу.
Байрон доел, поставил пакет на пол и развернул кресло. Теперь мама оказалась сбоку от него. Она стояла у подоконника с унылым видом потерявшегося человека и не сводила взгляда с пакета на полу.
– Давайте обсудим нашу проблему, – предложил Байрон.
– Да уж!.. – очнулась мама. – Хотелось бы услышать, что ты считаешь проблемой.
– Текила беременна, – просто ответил Байрон. – Я, конечно, могу на ней жениться, но постоянно жить вместе – вряд ли.
– Как интересно, – завелась мама, – где это вы собираетесь жить вместе?
Меня насторожило другое:
– Не можешь постоянно? Почему?
– Я полигамен, – буднично объяснил Байрон.
Мама изобразила свою кривую усмешечку, но глаза ее растерянно шарили по лицу Байрона.
– Лилька, – заметила она, – тебе стоит призадуматься. Если исходить из твоего сексуального опыта, то наш мальчик, похоже, не любит презервативы. Для полигамного самца это весьма неосмотрительно. У твоего ребенка может оказаться много братиков и сестричек.
– Я сама виновата. У меня перебои с месячными. Я перестала обращать на это внимание.
– А потому что ты истощена! – повысила голос Мамавера. – Нехватка веса, зато как удобно пролезать в форточки!
– Ты можешь быть рядом со мной каждый день часов по пять? – униженно попросила я Байрона. – Хотя бы первое время, пока мой организм этого требует.
– Я постараюсь, – кивнул Байрон.
– Вы ненормальные, – шепотом сказала Мамавера. – Эй, детки! Это не компьютерная игра, это девять месяцев распухания, потом – роды, пеленки, памперсы, болячки и постоянный недосып! Для остроты ощущений добавьте к этому насущную необходимость получения образования! И где вы собираетесь проводить столь увлекательный гейм? В нашей двухкомнатной?
