– За тебя решил отец!
– Он мне не отец! Я сама распоряжаюсь своей жизнью! – крикнула я.
– И какая эта жизнь? – вдруг ответил он, сбив меня с толку. – Шьешь платья? В мире, в котором нет искр магии? Живешь в тесной комнатке среди холодного железа, где даже не можешь позволить себе хороший кофе?
От удивления раскрыла рот.
– Откуда ты знаешь?
Он искривил губы в усмешке. В его глазах заплясали искры.
– Я много чего знаю, Линдсэй. Даже, возможно, того, что ты сама не знаешь о себе…
– Докажи! – потребовала я, осознавая совершенно ужасную вещь, за мной следили!
– Доказать? – его голос стал тягучим, словно горький мед. – И чего ты желаешь знать? О том, как, может, плакала, когда мама не смогла тебе купить то красивое, розовое, платье, похожее на пышный торт, на школьный праздник, и ты решила сшить его сама? Или о том, как тот высокий темноволосый неудачник с родинкой на губе, променял тебя на девочку, у которой папа-толстосум? Или, может, хочешь знать о том, как порезалась о торчащую проволоку в заборе и теперь у тебя на всю жизнь остался шрам, пересекающий позвоночник, там, где никому не позволено видеть?
Охнула. Как… Как это возможно?!
– Ты сталкер что ли?! Верни меня назад! Думаешь, я буду рада тому, что всю жизнь была как под лупой у кого-то?! Как ты это делал?!
Он вздохнул.
– Не кричи… То, что я видел – лишь часть твоей жизни… Но, поверь, ни один мужчина в мире не знает тебя теперь лучше, чем я. Я хотел знать, кто ты. Это логичное желание мужчины, который дал подобное обещание.
Я молчала. Просто не знала, что ответить.
– Если стереть мое изображение на картине, то я вернусь домой? – спросила я спустя несколько томительных секунд молчания, пока мы испепеляли друг друга взглядами.
Он покачал головой.
– Никто не будет этого делать, прости.
Так. Надо успокоиться. Нужно думать рационально! Спокойно… Вдох-вы-ы-ы-ыдох…
– Ты не думал, что ошибся? Меня зовут иначе, и я знаю, что мой отец вовсе не герой…
– Ошибки нет. Это совершенно точно. Впервые мне показал тебя твой отец. Когда тебе было пятнадцать.
Просто не верится!
– Ты говорил в записке, что вытащишь меня из картины в свой мир… – напомнила я.
– Я сделаю это, как только мои силы восстановятся.
– И ты на полном серьезе думаешь, что как только я окажусь снаружи, я не попробую вернуться назад?
Это была ошибка! Фатальная ошибка! Поняла это, как только эти слова на эмоциях сами соскользнули с моих губ, а я лишь прикусила язык, понимая, что это конец. Зачем сказала об этом?! Думала договориться? Думала, что он поймет?
В ответ я увидела полыхнувший в его взгляде гнев.
– Значит, мне придется вначале надеть на тебя обручальный браслет, Линдсэй.
В ужасе распахнула глаза.
– Что ты имеешь ввиду?
– Выйдешь отсюда, из картины, только когда скажешь, что согласна стать моей женой.
Вот же ж! Договорилась! Кто меня просил вообще говорить о том, что я захочу попытаться сбежать? Я хотела крикнуть ему что-нибудь еще, но мужчина вдруг стал таять, и все, что я могла, лишь смотреть, как этот его Пэтрис стирает что-то с портрета, а после Яль-Таэр появляется в той, другой стороны, что-то хмуро говоря своему другу.
Вот же ж! Засада!
Села на бортик фонтана с тоской глядя на свое отражение. Вот и поговорили… Кто меня вообще за язык тянул?!
