Невеста Книгочея - страница 6

— Буна! — пробасил Григор.

— Буна, папа, — весело ответила Варя и обняла отца. Они почти сразу перешли на румынский, и казалось, что не было этих лет в Питере. Сердце затопило такой щемящей ностальгией, захотелось увидеть бабушку, поработать в мастерской.

Пока ехали домой отец расспрашивал об учебе, шутил, пожаловался на бабушку. Дэкиэна Петреску была женщиной волевой и сильной, семью держала в ежовых рукавицах. Варвара помнила, как получала и по рукам за то, что лезла трогать еще не готовую посуду, и по попе — за детские проделки. Но спустя годы могла только сердечно поблагодарить бабушку за ее строгость — та вырастила внучку бойцом. И то, что Варя была еще жива и невредима — все это было заслугой Дэкиэны.

За окном машины мелькали луга, поселки, потом показался край Бухареста, и вскоре они влились в городской поток старого ораша. Григор жил почти рядом с Университетом Бухареста.

После сытного обеда, в который непременно входила чорба, хотелось только одного — вытянуть ноги. Варя так и упала в кресло, положив ноги на пуфик. По телу разлилось тепло, и она прикрыла глаза, задремав в неудобной позе. Снился ветхий сарай у бабушки в хозяйстве. Он стоял на отшибе участка, с прогнившей крышей и даже днем вызывал неприятную дрожь по телу, будто был обитаем нечистью. Варвара хорошо помнила, как его сносили, а Дэкиэна закидывала землю настоянным на своей крови зерном для защиты. Пелена была особо тонкой в местах темных, лишенных света, где человек совершал дурное или копил страх. Вот там, как проказа, расползались прорехи на барьере.

Во сне же сарай стоял на месте, с новой крышей, да и выглядел почти новеньким. Варвара огляделась и удивленно охнула — от бабушкиного двора ничего не осталось. Все было иное, даже дом их стал больше, богаче. Из него и вышел статный мужчина с сединой на висках. В расшитой рубахе и кожаных штанах. Уж больно веяло от него национальным колоритом позднего Средневековья. Варвара пригляделась и глазам своим не поверила. Это же был их прапрадед, Андреж Петреску. Он будто сошел со старого портрета, что висел над камином в гостиной бабушкиного дома.

Мужчина двинулся к сараю, а Варя последовала за ним. Сон уже не казался лишь сновидением, сознание ее ушло в прошлое, зацепилось за отпечаток на Пелене и теперь восстанавливала картины минувшего. Такое и раньше бывало, особенно, когда Варвара возвращалась к отцу или, наоборот, прилетала в Петербург. Тело будто настраивалось на новую реальность, заново училось чувствовать барьер между мирами.

Андреж Петреску шел уверенно, постукивая плетью о сапог, но не успел он открыть дверь, как Варя услышала пронзительный скулеж. Внутри кто-то был, и звуки явно принадлежали зверю. Андреж распахнул дверь и вошел внутрь. В самом углу, на цепи сидел волк. Увидев вошедшего, он ощетинился, оскалился и зарычал.

Наконечник плети со свистом ударил около лап зверя.

— Не смей на меня злиться! — говорил Андреж. — Что я должен был сделать? Дать им тебя камнями забить? Они крестьяне, Богдана. Они не понимают...

Он устало выдохнул и сел прямо на солому рядом со зверем.

— Они ничего не понимают. Не ровен час, пойдут жечь замок, а мы и остановить не сможем. Замуж тебе пора, я нашел...

Варвара хотела дослушать, но картинка пошла рябью, а потом все схлопнулось, ее затрясло, и сон оборвался.

— Дочка, просыпайся, — послышалось над ухом. — Иди лучше в кровать спать, так только боль в спине заработаешь. Варя распахнула глаза и уставилась на будившего ее отца.