– Ты видела? Весенние травы кругом. И на ветках листья только распустились, клейкие ещё.
Мерцана рассмеялась:
– Волшебники в своих владениях сами выбирают, в каком времени года им жить. Как понимаешь, Цветане весна ближе.
– Как-то мне в голову не пришло.
Волшебница стояла возле невысокой сосенки, разговаривая… с белкой. Я и Мерцана встали поодаль. Зверёк заметил нас и ткнул лапкой, Цветана обернулась:
– А, вернулись. Давайте знакомиться как следует. Это, – обвела она рукой кругом, – мой дом. Здесь вам предстоит жить. Помните, что праздных и ленивых не люблю. Ваше дело не только премудрости постигать, но и помогать во всём. И терем прибрать, и воды натаскать, и еды наготовить. После можно и волшебством заняться. Вон там с краю, – указала она на две маленьких избёнки, – ваши дома. Выбирайте, кому какой по душе. Пока отдохните до полуночи. Я зайду за вами.
Цветана ушла в свой терем, даже не обернувшись. Нам ничего другого не оставалось, как пойти к хаткам.
Одинаковые, как близнецы, они стояли немного на отшибе. Я открыла дверь в первую. Одна комната с печуркой, лавка, стол и сундук. На стене полка с посудой. Не отель пять звёзд, но жить можно.
Прошли с Мерцаной ко второй избе, то же самое.
– Какую выберешь? – спросила я у неё.
– Ты разницу видишь? – улыбнулась она и занесла свои вещи в избу, бросив на лавку, – если не хочешь в крайней, могу уступить эту.
– Мне всё равно, – пожала я плечами и потопала к себе в домишко.
Отдохнуть и впрямь не мешало. В избе было неуютно, а ещё пыльно, точно тут долго не убирались.
Отыскала за печкой веник из молодой полыни, обмела стены от паутины, вымела мелкий мусор. Присела на крылечке с краюхой хлеба, оставшейся с дороги. Тоже мне, колдунья великая, а накормить людей ума не хватило. Или тут каждый сам себе пропитание добывает?
С ветки мне на плечо прыгнула белка, от неожиданности, чуть кубарем не скатилась со ступенек.
– Эй, ты чего пугаешь?
Она вскочила на перила крылечка:
– Не признала меня? – Голосок у неё был тоненький.
– Это ты по дороге сюда у меня на плече каталась? – Улыбнулась я.
– Ага, – кивнул зверёк.
– Ещё угоститься хочешь? – Протянула ей кусочек хлеба.
Белка схватила его лапками:
– Спасибо. Нежадная, сразу мне понравилась.
– А ты волшебная? Впервые вижу говорящего зверька.
– Меня Цветана подобрала совсем крохой, выходила. Мы, когда рядом с волшебником растём, часть его силы перенимаем.
– Почему раньше со мной не заговорила?
– Напугать боялась, – белка доела хлеб и теперь стряхивала крошки с шикарной рыжей шёрстки.
Да уж, даже если со мной пенёк разговаривать начнёт или кочка болотная, ничему не удивлюсь. Насмотрелась, как говорится, несите следующего.
– Волшебница ваша всегда такая гостеприимная? Даже воды с дороги не предложила, – я снова поудобнее устроилась на крылечке.
– Вам надо от мирской суеты отдохнуть. Так полагается. А в полночь посвящение начнётся.
– Это ещё что?
Белка искоса взглянула на меня, потом прыгнула на колено:
– Не положено рассказывать. Да ладно. Сила ваша спит до восемнадцати лет. Её разбудить надобно.
– А почему именно до восемнадцати лет? – Меня это удивило, когда ещё Кикимора сказала. Женятся здесь рано. Каждая уважающая себя девица к такому возрасту детьми обзаводится. Несуразица какая-то выходит.
Белка хихикнула:
– Бестолковая какая. Вам, колдунам, время не страшно. Ты и в восемьдесят красоткой останешься. А тело окрепнуть должно, иначе волшебство не вынести.
