Я вспомнила о своей изменённой внешности и опустила голову на руки. Почему же найденный в городище амулет-снежинка мне не помог? Не прикрыл в минуту опасности от страшной ворожбы Стужайло? Скорее всего, задача у него другая, не для моей защиты направленная. А жаль…
– Что с тобой? – Белка опёрлась о моё плечо, заглядывая в лицо.
– Красоткой меня даже с натяжкой не назовёшь.
– Шутишь? Глаза, как вишни спелые, локоны солнышко ловят, кожа белая.
– Погоди, – я подняла голову, – ты меня такой видишь?
– А какой? – Белка выпучила на меня глазки-бусинки.
– Глаза бесцветные, кожа серая.
Зверёк заволновался, цепляясь коготками, забегал по мне сверху вниз:
– Колдовство?
– Оно самое, – кивнула ей.
– Кто сотворил, знаешь?
В ответ снова кивнула, чувствуя, как сжимает челюсти.
Белка замерла, постукивая себя лапкой по подбородку, ни дать ни взять, доцент на кафедре.
– И сказать не можешь?
– Угу, – только и промычала я, – а ты, как видишь, если даже волшебники не разгадали?
Белка развела лапками:
– У нас подчас свои способности бывают. Я ведь и не знала, что ты иначе выглядишь.
– Зовут-то тебя как, прозорливая? – улыбнулась, погладив зверька по голове.
– Веснушкой.
– Следовало догадаться, – усмехнулась я.
– Как же быть тебе, девица? Колдовство снять надобно. Чем дольше оно в тебе живёт, тем сильнее.
– Я о нём даже говорить не могу, сама видела. Как же снять? Волшебством не владею.
Белка заволновалась, запрыгнула на деревце, метнулась взад-вперёд. Потом спустилась ко мне.
– Разузнаю я у народа лесного, что за напасть это. Они в колдовстве сведущие.
– А Цветане сразу рассказать нельзя? Глядишь, она сама всё поймёт?
– Не вздумай, – дёрнула меня Веснушка за рукав, – не будет она выяснять, что да как. Вернёт в деревню, и дело с концом. Колдовство, столь сильное, волшебство берёт от обоих. От того, кто сделал и от тебя. Понимаешь? Выходит, не сможешь ты на полную силу учиться.
– Откуда всё знаешь, кроха? – погладила белку по голове.
Она прижмурилась:
– Пятьдесят лет живу рядом с Цветаной. Многое подмечаю.
– Ого, да ты долгожительница! И что же делать?
– Что скажут. Пока учись волшебству, а я тем временем разузнаю, как помочь можно.
– Спасибо тебе, Веснушка. Всегда знала, что мир не без добрых лю…, э-э, зверей.
Белка взмахнула пушистым хвостом и запрыгнула на ветку:
– Ты пока отдохни с дороги. Ночь вам непростая предстоит, – и умчала в лес.
Делать нечего, зашла в избу и легла на лавку. Жёстко и неудобно. Порылась в сундуке, отыскала там тюфяк, набитый соломой, и лоскутное одеяло. Так-то лучше. Вынесла во двор, встряхнула всё хорошенечко.
Лавка стояла прямо под маленьким окошком, мне не спалось, я лежала и смотрела на синее небо, по которому сновали игривые облачные барашки. Стало темнеть, луна, выбравшись из колыбели облаков, показала свой печальный лик на небосклоне, загорались первые звёзды, сиявшие здесь до странного ярко.
Я же витала в своих мыслях. Что будет, коли Цветана прознает о моей напасти? Странные они, волшебники. Так ли им нужны ученики, если и помочь не могут. Легче обратно родителям выпнуть. Может, не хотят себе конкурентов растить? И учат так, вполсилы, лишь бы места не лишиться. Кому охота делится такой благодатью?
Луна, словно умывшись, засияла ярче. Во дворе послышался неясный шум, и дверь в избу отворилась.
– Поднимайся, девица, пора, – на пороге показалась дородная женщина в цветастом платке, – ждёт тебя Цветана.
