— Я не должна оставаться с тобой наедине. Это неприлично для волчицы.
— Промывка мозгов от Сесиль? — Хантер приподнимает брови.
— Она лишь напомнила мне о наших правилах и достоинстве.
— А мы договорились с тобой для начала получше узнать друг друга. Расслабься, волчонок, я не собираюсь набрасываться на тебя на веранде в присутствии официанта.
Он кивает на Эдгара, лакея, застывшего возле двери. Эдгар человек, так что вряд ли слышит наш разговор, но он точно увидит, если альфа перейдет черту.
— Только на веранде? — уточняю я.
Хантер снова смеется.
— Ты точно учишься на психолога? Или все-таки на юриста? Такое внимание к деталям.
— Право это не мое, а в психоанализе очень важны детали.
— Можешь разобрать меня по косточкам? — В глазах альфы смех и вызов.
— Могу, — принимаю я этот вызов. — Но официально я смогу это сделать только через три года. Если ты, как мой муж, позволишь мне этим заниматься.
На этот раз Хантер не ведется на мою уловку.
— Я все-таки современный вервольф, а не саблезубый. Но, судя по тому, что я увидел и услышал, ваше племя зависло в совсем дремучих веках.
— Наше, — поправляю я, потому что от его слов становится обидно за стаю. — Ты теперь один из нас.
— Точно, — хмурится Хантер. — Никак к этому не привыкну.
— Мы не настолько закостенелые в своих традициях, как ты думаешь. Август… То есть бывший альфа разрешил всем волчицам получить высшее образование, а у меня даже есть права и машина, за каждой незамужней девушкой из Черной долины нет такого тотального контроля, как, например, у Конеллов. Они за границу территории стаи не выходят без телохранителя.
Хантер хмыкает, но я не знаю, к чему это относится: к тому, что он не верит про контроль, или к тому, что не считает наличие водительских прав личной свободой. Обидно, что он мнит себя выше нас, не потому что альфа, а потому что другой. Именно это подразумевала Сесиль? Мы недостаточно для него хороши. Вся моя стая.
Хантер тему не продолжает: очевидно, она слишком скучная для него.
— Вина? — предлагает он, кивая Эдгару.
— Никогда не пробовала.
— Никогда? Почему?
— Зачем? Алкоголь на меня не действует, поэтому я не испытываю легкости или эйфории, как это происходит у людей.
— Ты мне еще скажи, что сексом занимаются ради детей!
Он так на меня смотрит, что в сознании тут же вспыхивают воспоминания о том, чем мы занимались в его спальне. Это даже в моих мыслях звучит двусмысленно!
— Не скажу, но волчицы занимаются им только после свадьбы.
— Большое упущение.
Большое упущение, что вино на меня не действует! Может, успокоило бы мои нервы, и я не задумывалась над каждым словом.
— И для чего пьют секс?
Предки! Я имела ввиду вино!
Глаза альфы на мгновение вспыхивают синим цветом, будто он прямо здесь собирается перекинуться в волка, но Хантер сжимает руку в кулак, и его взгляд вмиг становится человеческим. Правда, при этом едва не прожигает меня этим взглядом насквозь. Словно хочет нанизать на шпажку одной из закусок с морепродуктами, которые расположились на большом блюде на столе. Хотя, судя по истории нашего знакомства, нанизать он хочет меня на что-то совершенно другое!
От этой мысли я едва сдерживаюсь, чтобы не надавать себе по щекам, чтобы прийти в чувство.
— Ты ходишь по краю, волчонок, — говорит он, будто предупреждая, и его голос опускается до той интимной хрипоты, от которой по коже бегают мурашки.
— Алиша, — поправляю я.
