— Почему?
— Это же словно ходить голой. Только все время. Нет, вот это точно самое настоящее варварство. Я не хочу быть привязанной к одному-единственному мужчине. Волчицы после рождения ребенка, по крайней мере, могут выбирать, спать с мужем или нет. Но даже когда в паре все хорошо, они выбирают друг друга не инстинктами, а разумом. Они уважают друг друга. Так было у моих родителей. А ты говоришь, что я просто встречу кого-то и влюблюсь в него без памяти и на веки вечные!
Взгляд Хантера подсвечивается синим.
— Я не говорил о любви. Скорее о притяжении. Животном, непреодолимом. Секс в такой паре должно быть невероятный, и никаких измен.
Кто бы сомневался, что речь пойдет о сексе?
— Это зависимость, — подвожу я итог. — Я не хочу растворяться в мужчине или спасать вервольфов от вымирания.
От страха перед подобными перспективами перехватывает дыхание.
— Ты вообще не хочешь замуж, — вспоминает он.
— Не хочу, — киваю я.
Хантер улыбается, но у меня создается впечатление, что на этот раз это всего лишь маска.
— Не волнуйся, волчонок. Я еще не понял, как это работает, и уже однажды ошибся.
— С Чарли? — почему-то приходит мне в голову, и тут же хочется поверить, что я ошибаюсь. Но, увы, нет.
— С Чарли, — подтверждает он, и мне становится обидно. Получается, Хантер был влюблен в Шарлин Мэдисон, или влюблен в нее до сих пор. Тогда понятно, почему он выбрал меня, а не настоящую невесту. Ему никто не нужен.
— Разве это не доказательство? Ты мог быть с ней, если бы она не оказалась истинной Доминика Экрота.
— Давай закроем тему Чарли, — жестко отрезает он, напоминая о том, кто здесь альфа. — Она выбрала Доминика.
— Природа выбрала за нее.
— И это тоже. Значит, где-то меня ждет моя истинная.
— Ты можешь никогда ее не встретить.
— Возможно, но я предпочитаю надеяться на лучшее.
Хантер так естественно возвращается к своему образу соблазнителя, что я уже не представляю, какой он на самом деле. Где маска, а где он настоящий?
— Что, если она окажется страшной, старой или замужней? — из вредности спрашиваю я. — Вдруг твоей истинной окажусь я.
— Тогда я женюсь на тебе на самом деле, — без раздумий отвечает он.
А я… Кажется, я окончательно выхожу из образа.
Меня все это пугает. Пугает больше всего на свете. Потому что одно дело быть фальшивой невестой, и совсем другое — связанной с ним до конца своих дней. Делать то, что он прикажет. Показывать свои мысли. Совсем не иметь выбора.
— Я наелась, альфа, — говорю я, осторожно возвращая вилку и нож на стол, — так что десерт не буду. Можно я пойду?
Он смотрит на меня долго, будто рассчитывает, что я передумаю. Или уже читает мои мысли! Но потом говорит:
— Хорошо. — Хантер поднимается и провожает меня до дверей в дом. — Увидимся завтра. Я отвезу тебя в институт.
Этого еще не хватало! Но на этот раз я не собираюсь спорить. Только вздрагиваю, когда он касается моего предплечья.
— Доброй ночи.
По первому этажу я иду медленно, а вот на второй взлетаю мгновенно, подхватив край платья, перепрыгиваю через ступеньки. Дыхание сбивается, а сердце колотится в груди, как шальное, когда я врываюсь к Мег.
— Али, тебя стучать не учили?! — рычит кузина, яростно захлопывая крышку лэптопа. Судя по летящему серебристому платью и высокой прическе, Мег тоже недавно вернулась с ужина. Явно старалась для альфы, который на него не явился. То, что близнецы на него запали, это не очень хорошо, но с Мег у меня отношения лучше, чем с Таей.
