— Но почему?
— Видеть брата практически каждый день или вспоминать свое поражение? Видеть отражение этого поражения в глазах стаи? Сомнительное удовольствие, Али. Хочу начать с чистого листа.
— А как же мама?
— Она взрослая самостоятельная волчица, — смеется кузен. — Справится со всем.
— А я? — шучу, но получается так себе. — В смысле, здесь вся твоя семья.
— Если захочешь, можешь уйти со мной.
Хантер меня не отпустит. Особенно теперь, когда уверен, что я его истинная. Чтоб его насморк одолел!
— Альфа меня не отпустит.
— Если дискредитирует себя, то никуда не денется. — Он говорит это, будто отрезает, и на мгновение передо мной возникает совершенно другой Август — жесткий, если не сказать жестокий. — Поэтому ты не должна молчать, Али. Что бы он ни сделал. Обещаешь?
Кузен снова принимает вид обаятельного вервольфа, и эта пропасть в образах заставляет меня сомневаться в увиденном.
— Обещаю, — киваю я. — На самом деле, ты правильно делаешь, Август, что оставляешь прошлое в прошлом и двигаешься дальше. Я рада, что у тебя получилось все отпустить.
Вот бы мне так научиться.
— Спасибо.
— Когда ты уезжаешь?
— Не так скоро, как может показаться. Пока не получу ответа от альф, я буду рядом. С тобой.
— Отлично. Спасибо за букет, — который я забираю с собой вместе с вазой. — Пока!
— Интересно, — говорит он, когда я прохожу мимо.
— Что интересного?
— Твой аромат изменился. Стал каким-то другим.
— Это все из-за тюльпанов, — смеюсь я.
Благодаря разговору с Августом, а может, весеннему запаху цветов я приободряюсь, уже не крадусь по дому, спокойно поднимаюсь к себе в комнату. И, как ни странно, никто по пути мне не попадается.
Ставлю вазу на письменный стол, скидываю сумку и иду в душ, по пути стягивая с себя одежду. Жаль, что Август хочет уехать, но он поступает правильно. Если ему тесно в одной стае со своим братом, нужно что-то менять. Вот у меня другая проблема — альфа с его обонянием. Который решил, что я его пара.
Так, все!
Не думать о нем.
Я делаю воду погорячее и наслаждаюсь сильным напором. Душ смывает с меня все напряжение, усталость, словно вымывает из сознания весь мусор, а еще разогревает кожу, делая ее чувствительной. Очень чувствительной. Мне хочется ласкать себя, и я ловлю себя на том, что мои ладони уже не просто растирают мыло по коже, а блуждают по телу. По груди, животу, бедрам. Меня охватывает сладкая истома, и я опираюсь одной рукой о кафель, а второй скольжу между ног. Привычно, как мне нравится.
Вот только в мою фантазию внезапно врывается утренний эпизод, в котором Хантер резко прижимает меня к бортику бассейна. Кусает, целует, будто присваивает себе, и я со всхлипом кончаю от нескольких движений. Содрогаюсь всем телом и сползаю на пол. Вода продолжает литься сверху, но я практически ее на замечаю, сижу и пялюсь в одну точку.
Кажется, у меня проблемы посерьезнее интереса альфы!
8. ГЛАВА 8
Хантер
— Я встретил свою истинную.
— Поздравляю! Поэтому ты позвал меня отпраздновать эту новость в мужском кругу?
— Нет. Я, возможно, встретил свою истинную пару, — признаваться в таком Экроту было странно. Мы не друзья и даже не приятели, и еще в прошлом году я рассчитывал увести у него Чарли и забрать его стаю.
Моя приемная мать, женщина, которая меня вырастила, перед смертью рассказала мне, что дед Доминика Экрота — мой отец, и все нити моего расследования вели меня к нему. Так как дедушка почил с миром, моя ярость и моя месть перекинулись на Экрота. Я переехал в столицу, собрал по нему всю информацию и решил подобраться к Доминику через его любовницу — Шарлин Мэдисон. Я собирался стать ее другом, если понадобится втереться в доверие и узнать, насколько сильно Доминик заинтересован в обычной женщине. Но пропал практически сразу, когда приблизился к ней.
