Лайон весело расхохотался, откинув голову назад на подушки и чуть не задев больную ногу. Его смех, гулкий и заразительный, отозвался низким эхом в каменных стенах высокой комнаты.
– Что-то подобное я и подозревал, – сообщил он, отсмеявшись и вытирая платком уголок слезящегося глаза. – Уж слишком настойчиво и сладкоречиво эльфийский щеголь-посол добивался срочной аудиенции именно сегодня. И что ты теперь планируешь делать с этим… сокровищем? Он же тут все, вплоть до каменной кладки, сожрет. – В его голосе сквозило, скорее, искреннее любопытство и доля злорадства, чем настоящее сочувствие.
– Да если б я знал! – я вскочил с кресла, словно его укусили, и сделал несколько резких шагов по ковру, стараясь сбросить накопившееся напряжение. – Была б моя воля, я б его назад отправил немедленно, причем специально голодного! Прямо в опочивальню самого Рантариэля Прекрасноликого переслал бы черным порталом! Но это же чистейшей воды дипломатический скандал! – Я остановился у высокого стрельчатого окна, глядя в темный замковый двор, подсвеченный трепещущим светом факелов в железных кольцах.
– Не только скандал, – Лайон покачал головой, его улыбка стала чуть более серьезной, но глаза все еще смеялись. – Эти остроухие фанатики могут и священную войну объявить, коли что. Как же, ты не уважил их дар, не захотел накормить несчастного голодного щеночка, их священного зверя. Нет, Раймонд, от этого мохнатого проглота просто так не избавиться. Это ловушка в шелковой обертке.
Я поморщился, будто почувствовал запах тухлятины, и скрестил руки на груди. Да и так все предельно ясно. Придется терпеть эту живую катастрофу, пока возможно. Мысль о стремительно пустеющих кладовых и опустошенных погребах вызывала почти тошнотворное чувство.
– Послезавтра гномы ожидаются, – ловко поменял тему Лайон, его тон стал деловым и ровным, но в уголках губ все еще играла предательская усмешка. Наверное, решил добить меня последними новостями. – И их тоже надо принять со всеми подобающими почестями и угощением. Тебе, мой друг Раймонд, тебе. – Он поднял руку в умиротворяющем жесте, видя, как мое лицо исказила новая гримаса чистой ярости. – И не надо так громко ругаться, стены имеют уши. Гномы все равно не оценят твоего красноречия, им подавай факты да золото.
– Ты, я уверен, специально эту ногу сломал, – буркнул я сквозь зубы, подавив сильное желание разнести его комнату на молекулы и чувствуя, как горячая кровь приливает к лицу. – Я еще от этих ушастых притворщиков не отошел! Какие, к чертям, гномы?! – Мой голос прозвучал резче и громче, чем я планировал, заставив дребезжать стекла в окне.
– Обыкновенные, маленькие, густобородые, в кольчугах и с молотами, – Лайон невозмутимо поправил складки одеяла на своей здоровой ноге, его глаза светились чистым весельем. Да, он однозначно, нагло и с удовольствием надо мной издевался! – И не нужно пытаться прожигать меня этим взглядом, как дракон овчарню. Наше княжество не сможет существовать без их магических кристаллов для щитов и печей. Ты прекрасно это понимаешь, как никто другой.
– Даррахаш шорган наррахаш! – выдал я старое, сочное троллье ругательство, означавшее нечто очень неприятное про пищеварение и предков, и с силой пнул ногой тяжелую резную дубовую ножку своего кресла. Острая боль в затекших пальцах хоть ненадолго отвлекла от всепоглощающей ярости.
