Она
ласково дотронулась до его лица, погладила брови, нос, скулы. Зарылась
пальчиками в растрепанные черные кудри.
—
Никто, никогда мне не нравился так, как нравишься ты, Локастрин, — призналась
девушка принцу, жадно впитывающему каждое ее слово. — Ты не представляешь,
насколько это удивительно — влюбиться в тебя, влюбиться впервые в жизни. Веришь
ли, я ведь никогда не любила… до тебя.
—
Верю, моя маленькая невинная девочка, — закрыв глаза, подтвердил он,
наслаждаясь ее нежной лаской. — Знаешь, почему на тебя не подействовало
заклинание, которое я пытался наложить в первую брачную ночь, когда расчесывал
тебя перед зеркалом?
Руки,
неспешно перебирающие пряди его волос, дрогнули: Вана поежилась от неприятных
воспоминаний. Конечно, она помнила.
—
Ты никогда не чувствовала сексуального влечения к какому-либо конкретному
мужчине, тебя никогда не посещали эротические фантазии, Вана, — пояснил
Локастрин, перехватывая ее ладонь и поднося к губам. — Заклятие попросту не
нашло для себя пищи.
Она
мучительно покраснела от его слов, будто он уличил ее в чем-то ужасно
постыдном.
—
Я знала, что отец никогда не позволит мне самой выбрать себе мужа, — опустив
голову, отозвалась она. — Понимала, что моя судьба, как Хранительницы Покрова,
выйти за того, на кого укажет царь: скорее всего, за фьяла, наделенного сильным
магическим даром. Я знала, что не имею права чувствовать симпатию к кому бы то
ни было, что это, в конечном итоге, не принесет мне ничего, кроме боли. Я
просто смирилась с этим, Локастрин. Я… не хотела прожить жизнь с разбитым
сердцем.
—
Все это уже позади, — успокаивающе прошептал он, привлекая ее к своей груди. —
Я люблю тебя, Вана, я никогда не сделаю больно.
—
Я знаю, — закрыв глаза, она прижалась щекой к его щеке, ластясь, как кошка. —
Теперь можешь накладывать свое заклинание, если хочешь. Теперь оно сработает…
—
И кого ты увидишь?.. — против воли напрягся он.
Она
засмеялась:
—
Тебя, глупый… только тебя, мой невозможный ар. Я твоя. Навсегда, — ее губы
нашли его рот и приникли в нежном, сводящем с ума поцелуе. — Я люблю тебя, мой
колючий принц.
—
Я люблю тебя, моя солнечная принцесса, — эхом отозвался он, смыкая руки на
тонкой девичьей спине. — Не хочу никаких заклинаний. У нас и без них все будет
замечательно. У нас с тобой все будет наяву, взаправду, так как мы сами того
захотим.
Они
долго целовались на ковре, сидя в обнимку: то медленно и тягуче, то торопливо,
дразнясь и играясь. Наслаждаясь друг другом, каждым прикосновением, каждым
вздохом. Знакомясь, познавая, открываясь и открывая.
—
Отпусти меня, Вана. Я снова теряю голову… — спустя вечность, взмолился Золотой
Чародей, зажмурившись, понимая, что больше не выдержит ни минуты сладостной
пытки.
Она
неохотно разжала руки. Неужели догадалась, в чем дело?..
—
Ты… в душ? — отчаянно покраснев, спросила Вана. Точно, догадалась.
Локастрин
усмехнулся:
—
Да, Вана, я в душ, — подтвердил он, раздумывая, как же ему встать, чтобы
девушка не заметила свидетельство его возбуждения. Стыдно было не только ей.
К
счастью, принцесса потупилась, позволив ему вскочить и отступить к двери.
—
Я скоро вернусь, — заверил принц, выдавив улыбку. — Только целоваться сегодня,
пожалуй, больше не будем, солнышко.
Хлопнула
дверь, и Вана осталась одна.
