Я пожала плечами.
– Моя очередь спрашивать?
Расскажи мне уже о моих правах.
10. Глава 10
Прежде, чем я успела задать вопрос, в коридоре послышались тяжёлые шаги. Мрысья? Дожидаться, пока девушка войдёт, я не стала. Она, конечно, не болтлива, но незачем ей знать, что я разместила раненого в своей спальне? Мало ли, как отреагирует, она со странностями.
– Я скоро, – пообещала я.
Впрочем, Мрысья протопала прямиком к нянюшке, а я успела пройти следом до того, как няня отправит её на мои поиски. Мрысья водрузила корзину на стол, развернулась и дважды поклонилась:
– Доброй ночи, брышня. Доброй ночи, гспжа.
– Доброй ночи, – попрощалась я, и Мысья, не задерживаясь, ушла.
Напоминать девушке про завтрак я не стала, убедилась, что Мрысья обстоятельная и простые распоряжения исполняет с дотошной тщательностью.
Я переключилась на корзину.
– Няня, как ты? – улыбнулась я, выгружая чугунок.
Жена старосты порадовала нас гречкой с мясом, пирогами с картошкой и грибами, горячим травяным отваром и сладкими малиновыми пирожками. Я разложила порции по тарелкам, оставив треть каши парню парню.
Указание принести ужин на закате Мрысья исполнила буквально. Когда я выбирала время, в первую очередь думала о правильных интервалах в питании, ну и о том, что в темноте ужинать не получится. Тот факт, что пациенту предстоит ужинать «во вторую смену» я благополучно упустила. И с освещением разобраться не успела. Люстры заправлялись специальной алхимической смесью, которой у меня не было. Мили ещё в первые дни нашла небольшой запас, но та смесь слишком долго пролежала в кладовой и давно испортилась. Завтра же позабочусь о свечах и лучинах.
Глотать как удав вредно, и обычно я стараюсь соблюдать правила, но в этот раз я смела свою порцию с рекордной скоростью.
– Нянюшка, тебе что-нибудь нужно? – уточнила я, отодвинув тарелку.
– Да нет, Мили.
– Тогда ты не будешь против, если я уже пойду? Я что-то немного устала, честно говоря.
– Конечно, Мили. Отдыхай, моя хорошая.
Я чмокнула няню в щёку:
– Спасибо! Спокойной ночи.
Корзину с остатками ужина я прихватила с собой.
Интересно, как долго я смогу скрывать от няни, что через стенку от неё живёт мужчина?
– С ложечки? – бодро предложила я.
Парень сверкнул глазами:
– Издеваешься?
– Самую малость.
Я отставила корзинку и первым делом проверила рану. Есть можно и в сумерках, а вот оценить насколько всё хорошо или плохо я в полутьме не смогу.
– Не накаркать бы, но ты уверенно идёшь на поправку, – вынесла я вердикт.
Шуровать по чугунку ложкой я не стала, вместо этого накрыла чугунок тарелкой, перевернула и медленно подняла. Гречка осталась на тарелке ровной горкой. Пациент вполне окреп, чтобы держать тарелку самостоятельно. Я догадалась вытащить один из пустовавших малых ящиков комода и поставить его дном вверх на кровать – будет столиком. Напомнив парню, чтобы берёг рану, вручила ложку, а сама вернулась на стул и и сцапала пирожок.
Поели мы молча и как-то уютно.
Я почти ничего не знаю о парне, даже то, как его зовут, но сижу рядом, и возникает приятное тёплое чувство. То ли потому что с ним можно быть более открытой, то ли потому что его зацепила история Мили. Он не сочувствовал мне на словах, не возмущался громко, но по мелькнувшему в его глазах мрачному обещанию, я поняла, что он не останется равнодушным.
Съев абсолютно всё, что я предложила, парень посмотрел на меня с лёгким недоумением:
