Вот гадство-то.
Я злилась всю дорогу до самой ложи и, когда усаживалась в кресло, тоже мысленно порыкивала на герцога. Дергает нас за ниточки, как марионеток, и еще чем-то недоволен. Идите туда, сидите здесь, стойте там. Только и умеет, что раздавать приказы. Обыскался он нас… А вот не надо было искать!
Второй акт пьесы немного остудил мои порывы придушить, пристрелить и загрызть Истинного. Не знаю, откуда в голове взялось последнее, но я не стала зацикливаться на этой плотоядной мысли, предпочитая сосредоточиться на истории Эрмины.
И все-таки она ее отравила…
Вот только яд начал действовать не сразу, медленно убивал жену хальдага, а с ней и младенца, впитавшего отраву с молоком матери. Сначала погиб малыш, спустя несколько дней скончалась и супруга Аделхейда.
Певица, исполнявшая роль Эрмины, с блеском исполнила арию победительницы, в одно мгновение превратившись из асави в королеву.
– Вот видите, что бывает, когда заводишь себе асави, – подавшись к де Горту, не удержалась я от наблюдения.
И он тоже не удержался. Склонился ко мне спустя пару секунд, чтобы поделиться своими мыслями по поводу поступка Эрмины.
– Эта история – назидание всем будущим асави.
– А по-моему, наоборот. Назидаться тут следует хальдагам.
Стальной усмехнулся:
– Смотрите дальше, Филиппа. Сейчас все поймете.
И я продолжила смотреть и слушать. Очень скоро Эрмина забеременела, а спустя девять месяцев, самых счастливых в ее жизни, подарила мужу наследника. Мальчик родился здоровый и сразу же был удостоен титула наследного принца.
Эрмина тоже получила… кинжалом в сердце от любимого мужчины. Оказывается, он знал, отчего погибла его первая жена, и ждал, пока вторая родит ему сына, чтобы впоследствии избавиться от убийцы. Не пожалел и семью Эрмины. Ее родителей, младшего брата – всех казнили.
И пока я хлопала глазами, пялясь на медленно смыкающийся занавес, де Горт подался ко мне и с легкой иронией в голосе поинтересовался:
– Теперь поняли?
– Что я должна была понять? Насколько жестоки могут быть хальдаги?
– Он отомстил убийце своей любимой.
– В убийцу ее превратили ваши традиции!
Кажется, он хотел дотронуться до моей руки успокаивающим прикосновением, но этого прикосновения не случилось. Я отдернула руку прежде, убрав ее с подлокотника кресла, и поспешно поднялась.
– Мне нужно в уборную.
– И мне! – тут же подхватилась Паулина.
Одель тоже порывалась оторвать свой зад от сидушки кресла, но де Морсан так на нее посмотрела, что наина мигом опустилась обратно.
– Как закончим… припудривать носики, спустимся в фойе, – сообщила я его всемогуществу и поспешила покинуть ложу.
– И что теперь? – спросила Полька, хищно оглядываясь по сторонам в поисках жертвы номер два.
Зрители медленно покидали зал и ложи. Вон показался граф Варриж, а за ним гуськом потянулись его, выражаясь словами вейра, цыпы. Аллард (смышленый малый) уже поджидал нас, готовый действовать, если представится возможность.
Можно было бы, конечно, оставить все как есть и прижать дома к стенке ту же Одель, но… Во мне взыграл охотничий азарт и желание наказать соплячку, напавшую на меня во время первого испытания.
– Идем за ними, – сказала я, и мы незаметно смешались с другими зрителями.
– Как вам спектакль, леди? – поинтересовался Полькин брат. – Понравился?
– Лучше воздержусь от комментариев, – буркнула я, пребывавшая в растрепанных чувствах после постановки.
