– Похоже, он дореволюционный, – определила я.
На конверте в одном углу были изображены два целующихся голубка. В противоположном углу – рождественский сюжет.
– Как стариной повеяло, – улыбнулась я, аккуратно перевернула конверт, осторожно открыв его, достала послание.
И, что вы думаете, неожиданно для себя, оказалась вовлечённой в таинство чужой судьбы. Письмо адресовалось некой Натали Ольшанской и то, что девушку отделяло от меня столетие, и более – было очевидным. Интерес подогревало то обстоятельство, что послание писал влюблённый в неё юноша.
«Милая моя, Натали!
Как я страдаю в разлуке с вами. Давеча беседовал с поручиком, что недавно прибыл из России. Сказывал, зима у вас выдалась снежная, морозная, как и полагается перед Рождеством. Скоро Сочельник, а я всё ещё здесь. Дела задержали батюшку. Одного меня не отпускает в обратную дорогу. Вот и томлюсь в разлуке с вами. Скажу по правде, вы мне снитесь каждую ночь, и я позволяю себе касаться ваших шелковистых волос, целовать руки, обнимать за талию, и таю при этом.
Натали, драгоценная моя, когда же я вновь увижу вас, моя нескончаемая радость? Разлука невыносима. Сказал отцу, что как только вернусь, поеду просить руки вашей у князя Ольшанского. Ждите, моя ясноглазая. Скоро вернусь.
Любовь моя, мечтаю обвенчаться с вами и до гробовой доски не расставаться. По секрету от всех, нежно целую.
Храни Господь вас, моя красавица. Дышу вами.
Любящий и преданный вам, Николя.
28 декабря 1892 года от Рождества Христова».
– Какое сердечное послание, – произнесла я вслух, желая вернуть письмо в конверт, но меня ожидало немалое удивление. Представьте, обнаружила в нём ещё одно – ответное послание, но почему-то неотправленное.
«Николенька, друг мой единственный!
Благодарю, что пролили свет в душе моей. Чёрные мысли доставляют столько беспокойства. Всё думаю, а вдруг ваш батюшка возжелает женить вас без нашего ведома. Найдёт невесту, не станет никого спрашивать и принудит обвенчаться с ней. Знайте, мой милый, если такое случится – я пропаду без вас. Возвращайтесь домой, мой дорогой. Считаю дни и часы до нашей встречи. Душа стонет, просится к вам. Возвращайтесь…
Изнываю в разлуке с вами. Нет больше сил страдать.
Николенька, скоро наша тайна станет заметной. При одной только мысли от стыда сквозь землю готова провалиться. Возвращайтесь скорей, друг мой.
Преданная и верная вам, Натали.
Холодный январь 1892 года от Рождества Христова».
– История полна загадок! Кто же писал эти письма? Кто эти молодые люди? И какое отношение имели к моей бабушке?!
Вот незадача, спросить не у кого. Минутку… позвоню-ка я тёте Шуре. Она хоть и очень старенькая, а должна помнить. Как-никак двоюродная сестра моей бабули.
Я поспешно отправилась в прихожую. На столике под зеркалом, что красовалось на стене в рамке, лежала записная книжка. В неё все домочадцы записывали номера телефонов. Помнится, это зеркало со столиком в придачу, ещё бабушка покупала.
Полистала я книжку и нашла номер. Набрала и услышала ровный гудок.
– Алло, – прорезался сипловатый голос бабушкиной сестры.
– Тёть Шура, это я, Тоша. Как жизнь молодая? – спросила я старушку деланно бодрым голосом.
– Тоша, ты что ли? – у тёти Шуры в последнее время ухудшился слух, и она всё время переспрашивала.
– Я, я, а кто ж ещё? Как самочувствие? – намеренно говорила громко, чтобы на другом конце провода бабушкина сестра услышала меня. Моё горло не очень слушалось, но мне срочно потребовалось добыть у неё правдивые сведения и выяснить, что и как было. Я совершала над собой усилие, только так на втором конце провода меня услышали.
