– Меня зовут Сейка, – представилась простолюдинка и взяла меня под руку. – А тебя?
– Юми, – машинально отозвалась я, даже не подумав использовать вымышленное имя.
– Очень приятно! Будем дружить, – с поразительной уверенностью сказала Сейка, и я поняла, что буду рядом с ней, что бы ни случилось. Впервые со мной кто-то захотел дружить не из-за дара или родства с приближенным наместника, а просто потому, что я – это я.
Мысли так далеко меня увели, что я пропустила появление главы ученического совета.
– Турья, ты что здесь делаешь? – раздался ледяной голос, способный заморозить даже солнце в знойный летний день.
Я развернулась и увидела перед собой Ренара Сори, сына главы фракции реформаторов, лучшего ученика академии, сильнейшего воина своего поколения, пятикурсника и просто жуткого зануду.
– Стою. Незаметно?
Рена я знала с детства. Когда-то он был невероятно веселым, задиристым и шаловливым мальчиком. Я частенько наблюдала со стороны, как он играл с младшим братишкой в саду дворца. Но все изменилось, когда его брат погиб. Рен превратился в ледяного истукана, и я больше не могла смотреть на него так же, как прежде.
– Здесь зона факультета Жизни, а ты, если мне не изменяет память, учишься на Справедливости. Я спрашиваю еще раз, что ты здесь делаешь?
Наверное, не будь Рен таким въедливым, его можно было бы счесть действительно симпатичным. Если красота Айзана отличалась излишней слащавостью, то внешность Рена я бы назвала по-мужски привлекательной. Высокий, широкоплечий, с темными, как самая непроглядная грозовая ночь, глазами и с почти белыми волосами до плеч, как у всех представителей рода Сори. Я до сих пор не могла забыть его задорную улыбку, от которой в детстве у меня внутри все переворачивалось.
Но Рен давно не улыбался, а лишь доводил всех вокруг вечными правилами и запретами. Меня отец с малых лет окружал исключительно ими, поэтому годы в академии я рассчитывала провести так, как сама хотела.
– Рени, – протянула я, делая шаг вперед и сокращая дистанцию между нами до неприличной, – с чего такой интерес? Соскучился?
Лет пять назад мы с Реном попали в довольно неловкую ситуацию, и с тех пор я не уставала напоминать ему о том дне, если вдруг он начинал доставать меня замечаниями.
Мне едва исполнилось шестнадцать, и я впервые появилась на балу дебютанток в качестве официальной гостьи, а не шпионящей за придворными невидимки. Тогда меня поразило то, как на меня смотрели мужчины. В их взглядах смешались презрение к моему низкому положению в обществе и неукротимое желание обладать молодым притягательным телом. Благодаря предосторожностям отца, никто не знал, что я его дочь, и придворные прихлебатели наместника, не стесняясь, предлагали мне стать их содержанкой.
Я почувствовала себя дурно от бесконечного потока мерзостей и спряталась в одной из небольших гостиных вдали от бального зала. Уж я-то знала обо всех укромных уголках дворца. Именно там я и столкнулась с Реном. Из-за полумрака он меня не узнал и принял за одну из доступных девиц, которые кишмя кишат при дворе. Тогда я впервые поняла, что вся его холодность и скованность лишь плотная скорлупа, скрывающая неукротимый нрав, запертый глубоко внутри. В тот день я поклялась, что когда-нибудь обязательно пробью его броню.
Теперь же Рен смотрел на мои губы потемневшими глазами и тяжело дышал.
– Ну же, признайся, ведь ты скучал по мне, – не унималась я, почти касаясь его живота грудью. Разница в нашем росте вроде не была столь заметна тогда, в темной комнате дворца.
