– Бренда, как тебе не стыдно! Какая чудесная корзина, и фарфор замечательный. А термосы! Все это валяется здесь с нашего последнего пикника в прошлом году. Почему ты не забрала ее в дом?
– Заберу, заберу, – сказала Бренда. – Сегодня же. Мария тоже приставала ко мне с посудой. Торжественно обещаю, – ее голос зазвучал громче, – сегодня же забрать ее в дом. Решено! Ты довольна?
Китти сменила тон:
– Извини, что надоедаю тебе, Бренда. Но меня очень беспокоит эта газета. Как она могла здесь оказаться? Фрэнк, зажги еще одну спичку. – Она громко прочла заголовок, – «Хорошенькая продавщица отравилась газом в своей квартире». Интересно, зачем печатают такие вещи?
– Затем, что людям они нравятся, старушка, – холодно проговорил Фрэнк. – То есть, если газетные писаки как следует сдобрят сплетню. Ты же знаешь их приемы. Каждая машинистка или продавщица – хорошенькая, каждая однокомнатная конура – квартира…
– Но она действительно хорошенькая, – возразила Китти. – Посмотри на фотографию. Мэдж Стерджес. Тебе так не кажется, Фрэнк?
Фрэнк взглянул на фотографию, пока не погасла спичка.
– Недурна. Но все равно дурочка. Она не умерла. Попытка самоубийства уголовно наказуема, я это выяснял: теперь у нее будут неприятности с полицией, и она получит по заслугам.
Сам не зная почему, Хью Роуленд почувствовал, что беседа приняла новый оборот. В голосе Фрэнка слышалось плохо скрытое торжество. Хью захлопнул дверь. Все они невольно оказались запертыми в маленьком, темном укрытии, предполагавшем известную близость. Фрэнк сел на скамью рядом с Брендой, и Хью, несмотря на мрак, увидел, как он обнял девушку за талию одной рукой. Хью и Китти сели напротив. Даже в реве бури они без труда разбирали каждое слово. Они сидели так близко, что могли слышать дыхание друг друга.
– Ты это выяснил? – из темноты спросила Китти. – Но зачем?
– О, я многим интересуюсь, – поспешно ответил Фрэнк. – Убийствами, самоубийствами, да мало ли чем? Как бы то ни было, убийство намного интереснее. – (У Хью было такое чувство, что в этой кромешной тьме в глазах Фрэнка светится веселье.) – Послушайте! Вот игра, как нельзя больше подходящая для дождливого дня! Мы по очереди будем придумывать страшные истории, в том числе и наш эксперт по части криминалистики…
– Наш эксперт по криминалистике? – переспросила Китти.
– Роуленд. Ты не знала?
Хью почувствовал, как Китти, словно пытаясь загладить вину, плотно придвинулась к нему, увидел, как блеснули ее белые зубы.
– Боюсь, что не знала.
– Да, да. Спроси хоть Бренду. При мне он скромничает. Однако здесь есть одна сложность. Предположим, вы действительно намереваетесь совершить убийство… Как бы вы его осуществили? – Он поднял вверх один палец. – Подождите. Минуту. Все должно быть по-настоящему. Я имею в виду, что это должно быть реальное убийство, так сказать, для домашнего потребления, а не одно из этих математически выверенных «идеальных преступлений». Однажды я задал такой же вопрос Нику. Он очень увлекся и придумал прямо-таки чудесный план – идеальное алиби, но он был таким запутанным, что ни один убийца не смог бы запомнить из него и половины. Когда я высказал свое мнение, он очень рассердился и заявил, что у меня нет художественного вкуса. Ну нет, так нет. Ваш план не должен повторять что-нибудь вычитанное из книг. Он должен быть простым, таким, чтобы его можно было использовать на практике. Вы действительно задумали кого-то убить… как вы это сделаете?
