Невидимый город - страница 22

Во дворе звонко кукарекал петух, и какая-то неизвестная птица кричала пронзительно и жалобно, на одной ноте. Где-то неподалеку рубили дрова: размеренный стук и мужское покряхтывание доносились до слуха Ярика. Мычали коровы, щелкал пастуший кнут, кто-то покрикивал: «Пошли, конопатые», и следом раздался женский смех. «Почему конопатые?» – подумал Ярослав и, повернувшись на бок, посмотрел на друга. Арсений, прячась от солнца, укрылся с головой одеялом.

– Сеня, вставай! – тихо позвал Ярослав.

– Отстань! Дай поспать, у меня каникулы.

– Мы, конечно, можем спать сколько угодно, но представь, что там с родителями. Пятые сутки пошли, как мы исчезли. Они, наверное, с поисковыми отрядами лес прочесывают.

Его слова возымели мгновенный эффект: Сеня вскочил с постели и, часто моргая, сказал:

– Ты прав. Бедные родители!

Вместо их одежды, оставленной с вечера, на скамье лежали холщовые штаны на завязках и рубахи. Ярослав, быстро облачившись и осмотрев себя, проговорил:

– Прическа, обувь и язык – все, что отличает нас от местных жителей.

– Волосы быстро растут, обувь изнашивается, а язык… Через пару лет перейдем на местный, – мрачно пошутил Сеня. – Главное, чтобы бандану вернули, а то вчера Владимир докапывался, почему я как баба ношу платок. Чем это от меня так пахнет? – Принюхиваясь к рукам, он поморщился.

– От меня тоже, не переживай. Это мыло дегтярное, которым в бане вчера мылись.

– А-а-а, – протянул, вспоминая, Арсений, – будто костром пахнет.

– Ничего, – приободрил Ярослав, – домой доберемся – с нормальным помоемся. Кстати, надо к Рогнеде заглянуть, одежду забрать, высохла уже, наверное.

На кухне позавтракали молоком с пышками и, услышав негромкие женские голоса, вошли в горницу. Там, сидя за столом с Марьюшкой, чаевничали две женщины средних лет. Их лица были простыми, неприметными. По отдельности каждая черта была симпатична: и пухлые губы, и светлые, убранные под платок волосы, и голубые глаза, но собранные вместе производили впечатление обычности. Посмотришь на такое лицо – и вмиг его забудешь.

– Проснулись? – ласково спросила Марья, вскочив с лавки. – Исть хощите?

– Нет, спасибо, мы уже позавтракали, – за двоих ответил Арсений. – А Дашка спит?

– С девками в лес по ягоду ушла, – ответила одна из женщин. – Ее мы уж обмерили, вас осталось. – Она вынула из кармана какую-то ленту и поглядела на спутницу. – С каво начнем?

– С длинного. – Кивнула та на Ярослава.

– А что вы делать собираетесь? – усмехаясь, спросил Ярик.

– Одежу шить. – Женщины быстрыми движениями измеряли лентой его рост, объем груди, шеи и бедер.

– Зачем это? Зачем? – допытывался, вертясь в разные стороны, мальчик.

– Смирененько стой, – сказала первая женщина.

А вторая, что-то чертя на листе, ответила:

– Князь приказал. С собой-то у вас нет ничего, с наших хлопцев носите. Елмаже лядовище придет, так всегда не можна.

– Да мы не собираемся тут зимовать, – наблюдая за их движениями, сказал Арсений.

Женщины с удивлением на него посмотрели и продолжили дело. Измерив, все, что им было нужно, взялись за второго москвича. Так же проворно, переговариваясь меж собой, измеряли, записывали на листах, а Марья, сидевшая за столом, молча за ними наблюдала.

– Ничего, пусть будет. На память заберем, – сказал, выходя из горницы Ярослав. – В Москве форсить будем, такой одежды точно ни у кого нет.

– Не факт, – возразил Сеня, – этника теперь в моде. Мои родители все пытались в Москве найти, да мать говорила, бешеных денег стоит. Они из Беларуси себе привозили.