– Владимир Георгиевич, мы его уговаривали, – заявил Кислицын. – Но он упирается, ссылается на Госкомимущество, на Чубайса, что тот не даст разрешения.
Генерал резанул по нему жестким взглядом.
– Значит, не так построили беседу, не надавили как следует! Вы ведь знаете, что этот вопрос ему с Москвой не надо согласовывать. Это все отговорки!
Не откладывая дела в долгий ящик, Алексеев набрал номер.
– Михаил Яковлевич? – уточнил он, когда на другом конце ответили. – Это Алексеев. Я звоню вам вот по какому вопросу, мой заместитель уже беседовал с вами насчет прикомандирования нашего офицера. Да, да, я все понимаю, но этот человек будет вам большим подспорьем в работе по приватизации хозяйства области. Вы же знаете, сейчас много мошенничества, обмана, расхищения госсредств. Да, я понимаю, что вы хотите согласовать с Москвой, но хочу предупредить, что Москва против не будет. Почему? – Алексеев сделал паузу. – Есть прямое указание президента на этот счет. Не думаю, что Анатолий Борисович поступит вопреки воле Ельцина. Давайте к этому вопросу вернемся через неделю.
Генерал положил трубку и наставительно заметил:
– Вот так надо с ними разговаривать! Возьмите этот вопрос на контроль, Борис Иванович. А вы, – он обратился к Шумилову, – подберите достойного офицера из вашего отдела на эту должность. Должность, насколько я знаю, приравнивается к должности начальника отделения. Кроме того, передайте Забелину, пусть немедленно займется последним аукционом по продаже спиртового завода. Есть информация, что там дело нечисто.
Уральск, бар «Джон Сильвер», 31 мая, 20:30
К бару «Джон Сильвер», расположенному в центре города, поздним вечером подъехала белая вазовская «шестерка», из которой вышли Цыганков и Забелин. По вечерам на Урале было еще прохладно, и они надели тяжелые кожаные куртки, джинсы, на ноги теплые ботинки.
Вывеска над баром горела красным неоновым светом, внося тревожащий отсвет в сумрак наступающей ночи. До встречи, на которую они приехали, еще оставалось время, и Цыганков закурил. Свет зажигалки на мгновение осветил его смуглое лицо.
– Серега, зачем тебя Шумилов вчера искал? – поинтересовался он, пуская струю синего дыма в быстро холодеющую тьму.
– Информацию надо проверить по одному аукциону. Срочно. Его проводили на той неделе и якобы результаты подтасовали. Но я сразу сказал Шумилову, что такой информации у меня полно, после каждого аукциона получаю сигнал на Красовскую. Только зацепить пока не могу.
– Понятно! А для чего тебя Шумилов отправил со мной? Эта Виккерс не опасна, зачем мне прикрытие?
Цыганков говорил о предстоящей встрече с той самой бизнесвумен, которая подала заявление о вымогательстве в начале мая.
– Так, на всякий случай! – усмехнулся Забелин. – Слышал, как Кислицын разговаривал, когда мы лажанулись с задержанием? Лишние проблемы нам не нужны. К тому же твоя Рита не такая уж и овечка, помнится, ты говорил, что она связана с динамовцами.
– Источник сообщил, он у меня из воров, проходит под псевдонимом «Горбушка».
– Сам придумал?
– А то! У него череп лысый, вот я и решил, что такое погоняло будет в самый раз.
Цыганков щелкнул пальцами, и недокуренный бычок, прочерчивая едва тлеющим огоньком пологую траекторию, скрылся в темноте. Забелин, чувствуя вязкую сырость холодного вечера, сунул руки в карманы куртки, поинтересовался:
– Твой Горбушка не сказал часом, почему динамовцы решили прикрыться нами, а не вызывать Матвея на стрелку?
