«Но мне здесь уже не нравится».
Я искренне признаюсь в этом Платону, ведь градус моего негодования и непринятия такого отдыха уже зашкаливает.
— Анжелика, пошли домой, — прошу приятельницу.
— Ты время видела? Петровна нас не пустит, а если и пустит, то в понедельник побежит жаловаться. Зачем нам эти проблемы? Останемся здесь, а скажем, что ночевали у моей тетки.
Да, я понимала куда шла, но представляла все иначе. Я могла бы переночевать в комнате, если бы легла с Анжеликой.
Но и парни должны быть адекватные, а не обдолбанные какой-то фигней, как сейчас. О таком приятельница меня не предупреждала.
— Так хочешь или нет? — подается ко мне Паша.
А я, повалившись на кровать, выставляю ногу.
— Трезвый ты мне нравился куда больше.
— Да ладно тебе ломаться, как девственница.
— Так она и есть девственница, — хихикает Анжелика.
Паша улыбается.
— Теперь понятно, почему она такая дикая. Голубоглазка, не кипишуй. Я… я…
Перекатываюсь на противоположный край кровати и быстро поднимаюсь. Но когда резко встаю, выпитое вино ударяет в голову, и меня начинает штормить.
— Мне нужно в туалет, — сообщаю Анжелике и ее друзьям. Мне таких друзей не надо. — Скоро вернусь.
— Только недолго, — напутствует Паша.
Я перекладываю телефон в карман бомбера и застегиваю его на молнию.
Выйдя в коридор, оглядываюсь по сторонам.
Спуститься по лестнице?
Но общага уже закрыта. И у парней за порядком следит даже не Петровна, а какой-то бешеный мужик. Я не видела его, но, когда сидела в сумке слышала, как он орал.
Робко крадусь к окну и распахиваю створку.
Алкоголь немного притупляет страх. Наверное, утром я буду слишком себе удивляться, вспоминая, что творила ночью, но сейчас не нахожу другого выхода из этого осточертевшего места. Спущусь по пожарной лестнице, Паша же это делал.
Стиснув зубы, забираюсь на подоконник, стараясь не смотреть вниз. Нащупываю ногой ступеньку и осторожно начинаю спускаться.
В принципе, если не думать о высоте, а методично перебирать ногами и руками, то спускаться не так уж сложно. И да, все-таки алкоголь меняет отношение к происходящему.
— Слышь, Анька, а ты не охренела ли?! — гневный крик Паши вынуждает меня вздрогнуть. Поднимаю голову и вижу его черный силуэт в окне. — Ты меня не кинешь! Не сегодня!
Он тоже лезет на лестницу. Вот же я попала! Последние несколько ступенек пропускаю и спрыгиваю на землю. Хорошо, что на мне кеды, а не коблы вроде тех, что на Анжелике — на них я бы не разогналась.
Ориентироваться ночью на улице куда сложнее.
Бегу вперед и скрываюсь за углом здания. Неожиданная вспышка фар слепит меня. Цепенею, прикрывая руками лицо.
В голове шумит, сердце колотится так сильно, что я почти глохну.
Я думала, что меня собьют, но через несколько мгновений фары гаснут, и я понимаю, что этот черный глянцевый автомобиль стоял тут, как будто хищник в засаде. На этом самом авто меня возили к Платону.
— Анька, зараза! — голос Паши и топот слышится уже близко.
Одновременно с этим дверь автомобиля распахивается и из салона выходит тот же водитель. Молча берет меня за предплечье, заталкивает на заднее сиденье машины и закрывает дверь
Прилипаю к стеклу, наблюдая, как водитель надвигается на Пашу, а тот, струсив, резко сдает назад. Мужчина достает телефон и кому-то звонит, продолжая стоять на улице.
А уже через пару секунд мой телефон вибрирует — Платон.
— Алло? — несмело принимаю звонок, и мир вокруг будто останавливается.
