Впрочем, о безопасности я и сейчас думаю в последнюю очередь, иначе бы здесь не находилась.
— Ванна там, — Платон взмахивает рукой, указывая на неприметную дверь.
Офигеть!
Ванная комната ослепляет меня белизной и чистотой. Если Платон скажет, что к нему сюда еще и персональная уборщица приходит, то я вообще упаду и не встану! Ремонт новейший!
Наши общажные душевые по сравнению с этим великолепием выглядят помывочной для бездомных. Я в шоке. Вот это тюрьма!
Наверное, чтобы сидеть с таким комфортом, нужно иметь очень много связей на свободе.
Когда возвращаюсь в комнату, Платон дает мне запотевшую от холода стеклянную бутылку с водой, заботливо сорвав ладонью железную крышку, которую обычный смертный не сможет снять без открывашки.
— Спасибо.
Припадаю губами к бутылке и жадно пью. Как же хотела смочить горло…
Выпиваю до половины, отдаю бутылку Платону. Он забирает ее и, не сводя с меня взгляда, подносит ее к губам, в несколько глубоких глотков опустошает.
— Ты пьяна, — прищурившись, говорит.
— Нет-нет, — снова мотаю головой.
— Да ладно тебе, — кривит уголок губ. — Теперь понятно, почему ты согласилась приехать. Ложись спать, завтра поговорим, — кивает на диван.
— Ложиться туда?
— Да.
— А ты?
— Диван здесь один.
Меня с ног до головы захлестывает жаром, я густо краснею.
Поставив пустую бутылку на стол, Платон подходит ко мне. Захватывает застежку на моем бомбере и тянет вниз.
— Не трясись. Я же обещал, что ни сделаю ничего, чего бы ты не захотела… — стягивает с меня бомбер. — Джинсы тоже снимай, неудобно спать будет.
— Тогда отвернись.
— Думаешь, я не видел девушек в белье?
— Меня не видел.
Он шумно выдыхает, но делает, как я прошу.
Снимаю джинсы и носки и остаюсь в лифчике, трусах и футболке. Трусы на мне обычные белые хлопковые, не предназначенные для свиданий, а удобные повседневные.
Аккуратно складываю одежду на подлокотник дивана, скоренько ложусь и тут же натягиваю на себя одеяло до самой шеи. Под ним сохранилось тепло, и постельное белье пахнет кондиционером и немного мужскими духами.
Отворачиваюсь к стене.
Платон выключает свет, и становится очень темно.
Мое сердце готово пробить грудную клетку, когда этот дьявол ложится рядом под одно одеяло со мной. Я пытаюсь замереть и не двигаться, но дрожь, охватившую тело, никак не унять. Я вся будто звеню и вибрирую от неизвестности и предвкушения чего-то невероятного, чего-то, что пока я сама понять не могу.
Кожей ощущаю жар мужского тела, а когда Платон закидывает на меня руку и подтягивает ближе к себе, мое дыхание с тихим стоном слетает с губ, и я тут же стискиваю зубы, мысленно ругая себя за необдуманные звуки.
Я даже на секунду не могу закрыть глаза, вглядываясь в темноту.
Мужская рука на мне такая мощная и тяжелая, и Платон чувствует, как сильно у меня колотится сердце, когда кладет ладонь между моих грудей.
— Не бойся, — шепчет мне в волосы, опаляя их дыханием.
— Я не боюсь.
Вру. Но ощущаю не только страх.
От затылка до самого копчика вдоль позвоночника скатывается электрическая искра и поджигает что-то внизу моего живота.
— Мы же спать сбирались… — шепчу, когда Платон осторожно, но ощутимо тискает мою грудь.
— Как же тут уснешь. Нереально…
Действительно нереально.
Он так близко. Огромный, пышущий силой и тестостероном.
Мужчина, олицетворяющий собой огонь и тьму. У него такая властная мощная энергетика, что я боюсь сгореть в ней, потерять контроль над своими чувствами.
