— Я ничего с тобой не делаю.
— Ты просто этого не осознаешь.
Успеваю только рвано вдохнуть, когда Платон подается ко мне.
Его жаркое дыхание обжигает мои губы, а затем на них как будто вспыхивает огонь.
Бессвязно мычу мужчине в рот, взвинчиваюсь.
Его губы, сначала были сухие, теперь увлажнились и скользят по моим губам. Я вдруг ощущаю резко взросшую энергию. Забывая, кто передо мной, изо всех сил колочу его кулаками в грудь, но он как будто не чувствует и продолжает держать меня мертвой хваткой.
Адреналин закипает в крови, в ушах белый шум.
Платон не обращает внимания на мои безуспешные трепыхания. Проталкивает в мой рот язык так напористо, что я не могу его не впустить.
Страх, злость, любопытство и горькое принятие того, что целуется Платон великолепно — все разом обрушивается на меня.
Мне не с чем сравнить, но я полагаюсь на ощущения. Он языком делает такое, что я и представить не могла.
Я обмякаю в его руках повержено… или покорно… Не знаю. Я настолько дезориентирована, что сама себе не принадлежу.
Еще вчера я и подумать не могла, что первым мужчиной, который меня поцелует, будет… он. В его объятиях время замедляется. Или это я теряю связь с реальностью?
Мне не противно. Мне очень-очень странно. Непривычно, страшно, сладко от того, что это… запретно.
Он тяжело дышит, обхватывает мое лицо обеими ладонями и углубляет поцелуй до искр под сомкнутыми веками. Потом, мазнув губами к уголку моего рта, скользит по подбородку и шее.
Я широко распахиваю глаза и жадно глотаю воздух. Платон берет за запястье мою руку, которой я упиралась в его грудь, и опускает ее на свой твердый пах, на внушительную выпуклость, выпирающую из джинсов.
— Сожми его, — просит он, слегка прикусывая кожу на шее.
4. Глава 4
Я послушно сжимаю и чувствую контуры члена.
Господи, разве бывают такие большие?!
Это будто не член, а огромная стоящая колом пушка!
У меня под кожей стремительно нарастает жар, щеки пылают, на лбу и спине проступает испарина.
Хочу убрать руку и не трогать этого монстра в штанах, но Платон настаивает, снова припечатывает мою ладошку к своему паху и недвусмысленно толкается в нее.
Что-то бессвязно бормочу в знак протеста — язык заплетается. Еще не успела отойти от поцелуя, а он продолжает испытывать своим желанием присвоить меня себе.
— Тш-ш, — продолжая тереться о мою ладонь, шепчет. — Я знаю, что ты еще ни с кем не была. Не бойся, я умею лишать девственности. Будет не больно, тебе даже понравится.
Забирается рукой под платье, оттягивает ластовицу трусиков, пальцами трогает мои складочки, и я вздрагиваю.
Это слишком непривычно, инородно, дико, особенно когда Платон задевает клитор и гладит его. Между ног сразу как будто рождается шаровая молния и простреливает низ живота горячим сильным импульсом. Крупная дрожь прокатывается волной от макушки до пяток.
Цепенею, сжимаю мышцы между ног, когда мужчина пальцем раздвигает половые губки и слегка толкается глубже. Я ощущаю его в себе как что-то чужое, теряюсь от шока. Под его рукой вдруг становится мокро.
— Ты мне пиздец как понравилась, Аня. — Голос Платона, сейчас похожий на рык, вибрацией проникает под кожу. — В душу запала. Расслабься, я сделаю все красиво. И жизнь твою устрою.
Он сильнее нажимает пальцем, туго проникает еще глубже.
Платон хочет разорвать на мне платье, подмять под себя и взять. У него на лице это написано, но он не торопится. Дает возможность привыкнуть к нему?
